- Что "не"? - притягивал меня к себе и целовал в шею.
- Я не могу!
- Почему?
- Что не ясно, я в домике?! - посмеивалась сама с себя, но свет никогда не выключала.
- Мои котятки... - Артем перелезал через меня, задевая своим могучим торсом руки, спину и волосы, гасил свет и крепко прижимал к себе.
Я ненавижу ласкательно-уменьшительных кличек, типа "зая", "солнце" и т.д. Для меня это личностное дистанциирование, когда тебя в тебе не видят, но назвать как-то надо. В "заях" и "солнцах" нет индивидуальности, уникальности. Так можно обозначить любого человека и не ошибиться. Видится некая пошлость и неуважение.
Зато к "котяткам" я относилась с благоговением. Это единственный ласковый эпитет, которым было позволено меня величать помимо имени. Я мгновенно превращалась в инфантильную девочку, которая состроит глазки и получит желаемое на раз-два-три. Хитрая беспомощность.
Нам никогда не было скучно вдвоем. Артем продумывал досуг, веселил и радовал.
Еще мы хохотали от пуза. Я издевалась над его физическими недостатками, а Артем не обижался. Умение не тушеваться, подхватывать и смеяться вместе - показатель личностной зрелости и уровня самооценки.
Уверенный мужчина не обидится на: "У тебя стопы как у динозавра! Пальцы нацеплены на кусок ноги и не подходят по размеру! Господи, а сама стопа плоская. У людей обычно впадина, а твоя - ласта для моря!" Пережить юмористическое унижение было дано только ему. Такому же веселому, жизнерадостному, шутливому, как и я сама. Не обидеться, не расстроиться, а смилостивится над моим хохотом, мол, "угорай дальше, девочка, я-то знаю, что я бог". Остальные принимают на свой счет и дуются. Артем был из самоуверенных и я гордилась им.
- Давай поженимся? - собирая тарелки после одного из семейных ужинов у его родителей, робко произнес Артем.
- Ага.
- Что ага?
- Хорошо, давай жениться. - пробормотала, сама не веря в то, что говорю.
- Когда ты хочешь?
- Через 5 лет.
На предмет серьезных решений я теленок. Телюсь с принятием до последнего. Я хотела замуж и родить мальчика, но вразумительно и четко ответить "да!" не получалось. Артем обижался, раздражался и грозил расходом. Я клялась в любви, дулась за непонимание глубины моих дебрей из чувств и неготовности до 24 лет, когда снизошла одеть шикарное платье ручной работы и поклясться в верности до гробовой доски.
***
После свадьбы мы переехали в квартиру, оставленную нам в качестве жизненного напутствия моими родителями. Мама с папой руководствовались принципом "лучшее - детям". А лучшее - это образование и обособленный угол. И передать ребенку сие было делом чести и лицом семьи. Миссию передо мной родители выполнили сполна. Я же делила "наследство" с любимым, не задумываясь над вопросами принадлежности "твое-мое". 7-й этаж, 49 квартира.
Огромной 3-комнатной, с двумя санузлами и чудесным ремонтом завидовали все. Мы сами не верили счастью жить на широкую ногу в собственной квартире. Засыпали в обнимку на большой кровати. Просыпались в той же позиции. Я готовила ужины, Артем осыпал цветами.
Я не романтичная и не люблю букеты. Для меня мужчина с букетом - образ излишнего мещанства и наигранной галантности. Артем же с полевыми цветами или розами в газете смотрелся потрясающе. Практически каждый день он приносил растения, а я запекала рыбу к ужину в фольге. Ответственно подходила к его пропитанию, так как тот вечно жаловался на голодное детство и вкусные блюда только для гостей, которые приезжали по выходным. Жалела сильно и кулинарила здоровые блюда ежедневно.
Сострадание славянской женщины велико и масштабно, но крайне глупо и недальновидно. У мужчины может быть трудное и безрадостное детство. Впрочем, как и у женщины. Да только оно не является оправданием плохого поведения, безответственности, эмоциональных аргументов и пробелов в этике.
Детство заканчивается и нужно принимать взрослые решения, учиться сожительству и компромиссам. Моя жалость играла не на руку паре, ведь снисхождение к "белым пятнам" в воспитании и способности сопереживать, сочувствовать отыгралась на мне в полной мере. А пока...
***
Мы отдыхали в Каменец-Подольском. Потрясающий каменный городок, уютный и тихий. Подошли к бородатому скверно пахнущему мужчине, предлагавшему обучение стрельбе из лука. Мне хотелось научиться, но я не знала как правильно натягивать стрелу.
- Ты что слепая? - насмешливо поинтересовался "учитель".
- Нет.
- Сюда вставляй и тяни, потом резко отпускай!
- У меня не выходит... Я первый раз в руках это держу...
- Та у тебя руки из заднего!
Я бросила лук и стрелы, отошла в сторону, заплакала. За что он так со мной? Артем не сказал ни слова, предложил поужинать.
- Он обидел меня... хам!
- Та забей! Не обращай внимания, - он открыл меню ближайшего заведения.
- А почему ты промолчал?
- Не начинай! Выбирай еду скорее, я голодный.
Его равнодушие задело страшно. Звоночек на кнопку под названием "способен ли защитить вообще?" был нажат. Мне казалось, что за "своих" нужно рвать. В жизни случается всякое и даже они не всегда бывают правы. Но озвучить несогласие можно потом наедине. При других нужно стоять горой, даже если выглядишь некрасиво.
Ощущение защищенности - это одна из основных ценностей, которую мужчина обязан предоставить своей женщине. Иначе как самке плодить потомство, если пещера открыта опасности? Если человеческое хамство не пресекается, что можно говорить о возможном настоящем посягательстве?
Со временем Артем расслабился и демонстрировал темные стороны. Время от времени злился и это вызывало непонимание с моей стороны. О причинах не говорил, хотя я и расспрашивала. Со стороны выглядело временным аффективным помутнением.
Какая-то мелочь однажды заставила бросить в меня кулек с яблоками, которые держал в руке. Я опешила, фрукты рассыпались круглым ободком вокруг меня. При этом ни одно яблоко не разбилось.
- Ты чего??? - прошептала я.
- Ничего.
***
Мы пригласили психолога. Эту женщину я знала с 15 лет. Миниатюрная голубоглазая веселушка, позитивная и сопереживательная. Она приходила ко мне домой в юности, чтобы помочь определиться с будущей профессией. Подростковая профориентация от специалиста стала одним из benefits компании, где работала моя мама. Мама не сочла нужным предупредить о предстоящей работе с психологом, чем вызвала мое негодование и отказ сотрудничать. Первые полчаса я сидела молча, уставившись в зеленый ковролин под ногами. Валентина Васильевна что-то лепетала, да так доброжелательно, что я покорилась. Через 10 сеансов мы определились с профессией, заодно подружились. Валентина Васильевна потрясающая, любимая и сильно уважаемая мной женщина, поэтому я обращалась в "случае чего".
С началом совместной жизни с Артемом таких "чегошек" было предостаточно и мы позвали ее в гости как пара и озвучить, что кого не устраивает.
Она пришла надолго, так как я была давним клиентом и за временем никто не следил. Мы пили чай, ели зефир с апельсиновой начинкой и болтали о наболевшем. Валентина Васильевна попросила меня описать чувства к Артему.
Мне пришел образ золотого бескрайнего поля пшеницы. Палит солнце, очень жарко и вокруг ничего нет. Только легкий ветер шарудит по колоскам, перебирая их горячим воздухом. Вдалеке виднелся образ Артема. Он просто стоял. Без одежды. Темные густые волосы с пролысинами, мощный торс вечного спортсмена без единой нагрудной волосины. Не улыбался, с печальными зелеными глазами. Грустными и глубокими. Картина оказалась мрачной. Вернее, внешне красивой, но с каким-то горьким привкусом, от которого по щекам потекли слезы. Я подумала: "Вот он стоит. Наверное, безумно жарко и мучает жажда. Он одинок. Глаза выдают. И совсем нет одежды. Но мне все равно. Пусть голый, пусть босой, жалкий, грустный, нелепый, плевать какой еще. Он мой. Любимый. Он есть и это главное".