— Только не тяни с этим вопросом. Вначале разденься, а потом спрашивай, не позволяй ему ничего, пока не расскажет.
— Поздно уже. Он меня бросил, — сказала Анна и расплакалась.
12
На майдане вдруг наступило затишье. Усилились морозы, потребовалось больше теплой одежды и спиртного. За эту нелегкую, но приятную работу взялся будущий министр народного хозяйства Портянка Олесь. Пока в Киеве можно было купить все, кроме дедушки бабушки. Были бы деньги. А денег у путчистов было вдоволь. Когда кончались американские доллары, Пердуске получал команду: денег не жалеть, все окупится.
Грузовики с дровами заходили один за другим, их разгружали боевики, жгли костры, жарили рыбу, пили пиво, плясали и пели бандеровские песни. Три фуры зашли с провизией. Должно быть, это были американские фуры, или английские. По приказу из Вашингтона Евросоюз посылал не только деньги, оружие, но и продовольствие.
В пять вечера уже начало смеркаться. К выступлению на сцене готовилась Руслана Лежичка, все грозившаяся сжечь себя, если новая революция не победит. Однако ее выступление не состоялось. На сцену вышли толстопузые, толстомордые, с бычьими шеями католические священники. Впереди шествовал Любомир Говнозар или Гузар, опираясь на плечи двух молодых священников, так как он, то ли в результате тучности, то ли, в результате плохого самочувствия не мог передвигаться сам.
— Благослови Господи бойцов — бандеровцев, — запел он, крестясь и размахивая кадилом.
— Пошел в задницу, жирная свинья, — сказал Дмитрий Пипиярош, руководитель правого сектора. — Если москальская пуля продырявит башку, твое благословение не поможет.
— Помилуй боже, рабов твоих, пришедших на эту площадь ради свержения президента Януковича, не подписавшего соглашения, аллилуйя, аллилуйя, — так же размахивая кадилом, произнес другой священник, едва стоявший на собственных ногах от непомерной тяжести жирного тела.
Потом Говнозар держал речь. Он доказывал, что его Бог, Бог греко-католиков, благословляет свой народ на борьбу с неверными православными христианами. И что эта битва, предстоящая битва, битва с москалями — священная битва. Вера должна быть одна и власть должна быть одна — вера католическая, власть американская, либо Евросоюза. А москалей надо убивать. В этом греха нет, поскольку убийцы- освободители, а убиенные грешники, им все равно царствия католического не видать.
Говнозар поцеловал крест, и священники тоже бросились целовать. Затем рабы божии, будущие убийцы последовали их примеру.
Шабаш служителей церкви, а точнее ведьм, продолжался до позднего вечера. Целование креста коснулось и толпы, торчащей на майдане. После целования, руководители майдана, будущие члены правительства, посетили палатку, где их ждала клубничка. Паруубий заранее закупил целую батарею проституток, и обряд соединения совершался на виду у всех, кто имел доступ в палатку любви. Будущий министр МВД Ваваков, так как в его жилах текла южная кровь, осчастливил трех проституток и ушел обходить другие палатки.
В одной из палаток происходило то же самое. Только здесь в качестве проституток выступала Руслана Ложечка и другие артисты, чей талант был востребован только на Майдане.
— Ну, иди, что смотришь? — сказала Руслана, заголяя юбку.
Ваваков чмокнул в щеку, опустил руку ниже пупка, но ничего там не нашел.
— Ложечка, в другой раз. Я только что троих обработал, — сказал он и повернулся к выходу.
Во всех палатках горел свет, царил гул, мат и раздавались вопли. У входа в палаточный городок стоял часовой. Вскоре появились два бойца. Они волокли третьего с кляпом во рту.
— Отпустите его! В чем его вина?
— Нейзя, будущий господин министр. Сам комендант Паруубий приказал пымать прохожего, сунуть ему кляп в рот и привести в гостиницу, где они почивают. Там ему Паруубий сунет несколько раз, потом ему отрежут яйца и зашьют рот, дабы не пищал. Паруубий любит такие картины. Вчерась одного пымали, привели, привязали к ножке кровати, заставили стать на четвереньки, отрезали яму ягодицы и заставили съесть. И съел, падло.
— А потом куда его дели?
— Выбросили и позвонили в Скорую, сказали: приезжайте это беркут. Но скорая не приехала.
— Почему?
— У Паруубия со «Скорой» договор лечить только раненых бандеровцев, а других — проходить мимо, либо лечить так, чтоб не выжили. Пять тышш долларов это стоило. Немало, правда?
— Отпустите! Я на свидание к девушке тороплюсь, — сказал парень, у которого выпал кляп изо-рта.
— В этот раз подождет твоя пассия. У тебя есть ее номер телефона?
— Есть, — сказал парень.
— Тогда позвони и скажи ей, что ты больше никогда к ней не придешь.
— Вы шутите, должно быть.
— В каждой шутке есть доля правды, пойдем.
— Я не пойду. Господин хороший, — обратился парень к будущему министру, — скажите им. Они меня всерьез не воспринимают. У меня отец предприниматель…
— Дай ему под дых, — приказал один из боевиков. — Коленом.
Жертва затихла и немного присела.
— Ну, пойдем.
Они поволокли парня. Паруубий уже ждал их и даже злился, почему опаздывают.
Не будем описывать казнь невинного человека, поскольку она эта казнь уродливая, совершенная моральными уродами. И этих уродов по жестокости, бесчеловечности нельзя сравнить даже с ядовитыми змеями, которые прячутся и прыгают неожиданно, чтобы смертельно ужалить. Почти каждый бандеровец носил памятку с различными видами казни цыц, их свыше двухсот.
У Львовского бандита Паруубия не было отца. Его родил женщина от случайной случки с зэком, который вышел из тюрьмы за убийство, побыл три месяца в родных местах и снова совершил злодейское убийство. В это время он снюхался с Марией, любил ее трое суток подряд, а почти год спустя она родила Алешу Паруубия. Алеша с трудом окончил среднюю школу потом училище, стал слесарем, затем воришкой, затем бандеровцем. И тут-то его дела пошли в гору. Галичане выдвинули его в депутаты Верховной Рады Украины. Хорошая должность, большая зарплата и масса помощников. Алеша все участвовал в драках среди депутатов и получил прозвище Паруубий.
Он много сделал для подготовки нового путча в Киеве. Американские службы сделали на него ставку, он стал связующим звеном между партией явно профашистской Тянивяму и Госдепартаментом США. Как только боевики во Львове, под Киевом и в Польше были обучены, как только президент сорвал присоединение Украины к Евросоюзу, массы бандеровцев двинулись на Киев, а Паруубий стал комендантом основного палаточного городка.
Он работал напряженно, думая что станет премьером, а то и президентом, но довольно часто в этом сомневался, поскольку было много горилл, желавших того же. И шансов у них было больше, чем у него. Взять хотя бы примазавшихся к майдану Кролика, боксера Кличко и Тянивяму. Они приходили, произносили сумбурные речи и возвращались обратно.
А он оставался на поле битвы: хранил оружие ядовитые вещества, советовал, куда положить пленного, что с ним делать, отрезать голову или так отпустить с поломанными ребрами.
13
«Красавица» Эштон приехъала в Киев во второй раз. Она мучила в этот раз Виктора Федоровича весь день, но никак не могла добиться ясности, будет ли он применять силу к манифестантам, когда галичанские мальчики перейдут к более активной фазе своих требований, или сдастся на милость победителей, поняв, что загнан в угол демократическими силами- Ведь демократы настаивают на том, чтобы он потеснился уступил им власть. Ждать целый год очередных выборов явно не годится, страна и так идет к пропасти. Можно было подписать соглашение об ассоциации с евросоюзом, а он этого не сделал: никак не может отрваться от России.
— Я за вступление Украины в Евросоюз, — заявлял президент, одаривая гостью широкой почти американской улыбкой. — Но…тут есть маленькое но. Вы понимаете, отношение к Украине со стороны Евросоюза, неадекватно. Евросоюз выделил Польше в свое время в два раза больше средств, чем обещает Украине. А Польша в два раза меньше Украины по количеству населения и по территории. Я как президент не могу смириться с этим. А так я руками и ногами за Евросоюз. Босиком побегу в этот ваш Евросоюз, увлекая за собой граждан моей великой страны, лишь бы нас там потом не унижали, не заставляли чистить туфли и выносить говно.