— Что? Ссышь, когда страшно?
Мне действительно было тогда страшно. Очень страшно. Страшно было оказаться беззащитной перед этими подонками. Но показывать это им не стоило.
— Ладно. Развяжи меня, и замнём по-тихому.
— А вот хрен тебе! Сначала ты отсосёшь у всех по разу, а потом мы посмотрим, что с тобой делать.
Клоп глупо хихикнул, а Толстый ощерился в гнусной ухмылке.
— Не боишься, что я тебе твой огрызок откушу?
— Да я тебе сначала все зубы повыбиваю, сука!
— Ну и как ты потом будешь это Нонне объяснять, что у меня зубов не хватает?
— Уж как-нибудь объясню.
— Замучаешься объяснять.
Тут нарисовался со своими мудрыми советами Клоп.
— Слышь, Король! Может, эта… не надо её эта…
— Пошёл ты, малявка! Если её сейчас не наказать. То она и дальше будет свою пасть разевать и вякать не по делу.
— Ну а зубы… эта…
— Заткнись. Мы её просто оприходуем по разу. Подмоется. Никто и не заметит ничего, если она сама не расскажет.
— Ты ведь никому не расскажешь? — ехидно спросил он, обращаясь ко мне.
— Заканчивай, Игорь! — я изо всех сил и слов пыталась всё спустить на тормозах. — Пошутили, и хватит. Развяжи меня!
— А я и не шутил. И я ещё не начинал… — сказал Король задирая на мне подол платья…
— Прекрати! — стараясь говорить спокойно обратилась я к нему. Но его уже было не остановить.
— И, как… эта… — Клоп, волнуясь, говорил невнятно, постоянно вставляя в разговор свои ненужные «эта»… — Трусы с неё… эта… не снять… Ноги-то… эта… привязаны…
— А вот так. — Короленко достал из кармана свой любимый нож, которым постоянно хвастался, что это подгон с зоны от корешей. Щёлкнуло лезвие выкидухи… И он ухватив за мои трусы левой рукой, правой, с зажатым в ней ножом, легко перерезал ткань в двух местах. Обрывки трусов остались у него в левой руке.
— Помогите!! — Я задёргалась, но моя попытка закричать была пресечена новым ударом в лицо. Из носа у меня хлынула кровь. На языке стало солоно. А после мне просто запихнули в рот мои же трусы. Да так глубоко, что дышать стало почти нечем.
— А ну, пособи!
Клоп и Толстый схватили меня за коленки и развели в стороны, а Король спустив штаны пристроился ко мне, собираясь…
Я задёргалась, но мне снова прилетело в нос. Низ живота пронзила боль. А мне стало как то противно, мерзко и…. безразлично. Игорь тыркался, действовал как-то неумело что ли… Хотя и у меня опыта никого не было. У него, наверное, тоже. Закончил он очень быстро. Как бы оправдываясь перед своими подельниками, сказал:
— Не интересно даже. Лежит, как бревно и не шевелится дура. Толстый! Давай теперь ты.
Толстяк засуетился, стаскивая с себя свои необъятные штаны большого размера. Он тоже недолго со мной возился. Хотя у него явно что-то не так получалось, как он хотел. Жирными руками он больно мял мою грудь… Что там мять то… Пыхтел он, как паровоз, а потом зарычал и отвалился.
— Ну, ты и зверь, Жирдяй! — похвалил его Король. — Клоп! Твоя очередь.
Мелкий Клоп застенчиво мялся. Он долго снимал свои штаны и трусы. Снял их совсем. Не смотря на то, что мне почему то было безразлично всё происходящее, но я обратила внимание, на то, что и стручок у него был маленьким, как палец на моей руке. Даже стало немного смешно, несмотря на то, что было мерзко.
Клоп суетился дольше обоих своих предшественников. Но у него так ничего и не получилось. Король прогнал его со словами:
— Смотри как надо и учись!
Он снова взгромоздился на меня. На этот раз он пыхтел долго, и удовлетворившись отвалился от меня.
— Толстый! Ты будешь ещё?
— Не-а. больше не хочу.
— Ну как знаешь.
Король застегнул штаны.
— Ну, что? Будешь молчать, дура? — спросил у меня ухмыляясь малолетний насильник, выдёргивая у меня кляп изо рта.
— Буду… — с жадностью вдыхая воздух, ответила я. — Развязывай!
— Не торопись! Полежи пока.
Он кивком отозвал своих напарников в сторону, типа на поговорить. До меня доносились отрывистые слова:
— Да, не…
— Не заложит…
— Своя девка…
— А вдруг…
— Да, не… Вряд ли…
— Ну, смотрите! Если заложит, то всем достанется.
Я не стала ждать окончания этого совещания, и хрипло, после кляпа, произнесла:
— Не ссыте! Не заложу. Развязывайте уже! Надоело так валяться.
— Ну, смотри! — угрожающе сказал мне Король. А Клоп с Толстым стали суетливо развязывать мои путы.
Не спеша, я разминала затёкшие руки. Потом села поправив подол платья. Платье было безнадёжно испачкано. Кровью, спермой и голубиным помётом. Почему-то это меня разозлило в тот момент больше, чем то, что меня сейчас только что изнасиловали трое малолетних подонков. Видя, что я не дёргаюсь, на меня перестали обращать внимание. Король, убрав драгоценные побрякушки в карман, пересчитывал деньги. Клоп и Толстый увязывали вещи в кусок ткани, тапа простыни.