Растерзанная Бакстер опоздала на сорок минут и отнюдь не обрадовалась, увидев, что Рори и Сэм тратят понапрасну время, помогая Гэрланду опробовать себя в качестве мишени. После пятнадцати минут ожесточенных споров и угроз журналиста самостоятельно попытать удачу, Бакстер скрепя сердце перестала орать и согласилась выслушать все мнения. Она с сомнением оглядела студию, и Гэрланд увидел, что к уровню профессионализма команды «СтарЭльф» детектив, по вполне понятным причинам, относится скептически. Заспиртованного пальца над головой она, к счастью, пока не увидела.
— Я понимаю, у вас есть возражения и замечания, — с энтузиазмом вещал Рори, готовя презентацию, — но поверьте, нам это под силу.
Впервые они познакомились пять дней назад, когда Бакстер случайно уронила его любимую камеру на мостовую Кентиш-таун. Но Рори по счастливой случайности был не из тех, кто таит злобу, и действительно пришел в восторг при мысли тайком провернуть подобное дельце.
Они с Сэмом во всех красках описали, сколь невероятной реалистичности достиг применяемый в кино и театре прием, заключающийся в использовании примитивного пакета (чаще всего презерватива), спрятанного под одеждой человека. В его основе лежало небольшое взрывное устройство, известное как хлопушка и похожее на тоненькую плитку динамита, что вызвало у Бакстер вполне законное беспокойство. Помещалась оно с тыльной части пакета, благодаря чему кровь брызгала в разные стороны. Взрыватель приводился в действие передатчиком собственной конструкции Рори и обыкновенной батарейкой от часов. Было решено, что Гэрланд, чтобы уберечься от ожогов и осколков, наденет между телом и хлопушкой толстый ребристый резиновый пояс.
Когда Андреа вышла позвонить, Рори промямлил что-то насчет владения оружием, взял «Глок 22», из которого собирался стрелять в Гэрланда, и небрежно, будто пакет с чипсами, протянул ему тяжелый ствол. Изучая пистолет с видом абсолютно далекого от оружия человека, журналист чувствовал себя не в своей тарелке, и Бакстер поморщилась, увидев, как доверчиво он заглянул в ствол.
— Выглядит как настоящий, — сказал Гэрланд, пожав плечами.
— Он и есть настоящий, — весело ответил Рори, — только без пуль.
Он высыпал в ладонь Гэрланду горсть холостых патронов.
— Гильзы заполнены порохом, чтобы обеспечить вспышку и грохот выстрела, но пуль нет.
— Но ведь у бутафорских пистолетов всегда спиливают бойки, разве нет? — спросила Бакстер, инстинктивно пригибаясь, когда Гэрланд махнул в ее сторону стволом.
— Обычно да, — ответил Рори, увиливая от вполне очевидного ответа.
— А у этого? — загнала его в угол Эмили.
— У этого?.. Не до конца… Нет.
Детектив обхватила руками голову.
— Все в рамках закона! — заявил Рори в свою защиту. — У меня есть лицензия. Мы знаем, что делаем. Это совершенно безопасно. Смотрите…
Он повернулся к Сэму, который в этот момент как раз настраивал видеокамеру.
— Готов?
— Что? — встревожился Сэм.
Рори без предупреждений снял пистолет с предохранителя и нажал на курок. Раздался оглушительный выстрел и из груди Сэма брызнула темно-красная кровь. Андреа вбежала обратно в комнату. Бакстер и Гэрланд в ужасе смотрели, как на полу быстро растекается багровая лужа. Сэм отшвырнул отвертку и хмуро глянул на Рори.
— Ну ты и придурок, даже футболку не дал переодеть! — сказал он и вновь стал возиться с камерой.
— Потрясающе! — закричал Гэрланд.
Все в ожидании посмотрели на Бакстер, которая, судя по виду, по-прежнему была не в восторге от всей этой затеи.
Она повернулась к Гэрланду и сказала:
— Мне нужно сказать вам пару слов наедине.
Чтобы поговорить с глазу на глаз, Бакстер открыла машину и смела хлам с пассажирского сиденья на пол салона.
— Я хочу окончательно прояснить ситуацию, — начала она, — мы не будем имитировать вашу смерть, потому как это самое глупое, что мне доводилось слышать в своей жизни.
— Но…
— Я говорила вам, у меня есть план…
— Но разве вы не…
— Этим людям нельзя доверять. Вы представляете, какой шум поднимется, если кто-нибудь узнает, что столичная полиция, чтобы спасти человеку жизнь, решила сымитировать его смерть?
— В этой фразе слова «спасти человеку жизнь» играют далеко не последнюю роль, — сказал Гэрланд, волнуясь все больше и больше, — вы рассуждаете как полицейский.
— Но я и есть полицейский.
— Это моя жизнь. И мое решение.
— Я не стану этим заниматься, — произнесла Бакстер, — ответ окончательный и обсуждению не подлежит. Не хотите, чтобы я вам помогала, — не надо. Но у меня есть план, и я прошу вас — доверьтесь мне.
Она вскинула голову, потрясенная словами, только что слетевшими с ее губ. На лице Гэрланда тоже отразилось изумление. Будучи мужчиной, который для знакомства с женщиной использует даже собственное убийство, он взял Эмили за руку.
— Ну хорошо… я вам верю, — сказал он и тут же патетически всхлипнул, потому что Бакстер вывернула ему кисть.
— Ну все! Все! Все! — несколько раз повторил он, пока она его не отпустила. А потом, как ни в чем не бывало, спросил: — Как насчет ужина?
— Я же сказала: вы не в моем вкусе.
— Разве я не успешный? Не решительный? Не красивый?
— Все так, но вы обреченный, — ответила Бакстер, с ухмылкой глядя, как с его лица сползло самодовольное выражение.
В обычной ситуации она не стала бы терпеть его дешевых попыток ухаживать за ней, но после провальной попытки соблазнить Волка минувшим вечером внимание мужчины ей было приятно.
— Что ни говорите, а в качестве меры безопасности ужин — очень даже неплохо, если у вас, конечно, нет других планов, — произнес Гэрланд, к которому быстро вернулась былая самоуверенность.
— Не спорю, — улыбнулась Бакстер.
— Значит «да»? — с надеждой в голосе спросил Гэрланд.
— Значит «нет», — еще раз улыбнулась Эмили.
— Но насколько я понимаю, ваше «нет» — еще не отказ, не так ли?
Бакстер на мгновение задумалась и ответила:
— Нет.
Высоко подвешенные светильники заливали искусственным лунным светом подземный архив, тянувшийся, казалось, до бесконечности, и рассеивали длинные тени, которые в узких проходах были похожи на указующие во мрак пальцы. Скрестив ноги, Эдмундс сидел на полу и читал, потеряв счет времени. Вокруг него было разбросано содержимое семнадцатой отобранной им картонной коробки с доказательствами: фотографиями, образцами ДНК, показаниями свидетелей.
Поскольку и Бакстер, и Волк уехали по делам, он, пользуясь случаем, решил покопаться в Центральном архиве, расположенном в хорошо охраняемом доме на окраине Уотфорда. За пять лет каторжного труда сотрудники учреждения совершили настоящий подвиг, отсканировав, сфотографировав и каталогизировав все записи столичной полиции. Что же до вещественных доказательств, то они еще только ждали своей очереди.
Если вещдоки по более мелким преступлениям возвращались семьям пострадавших или уничтожались по прошествии определенного судом периода времени, улики, связанные с убийствами и другими тяжкими злодеяниями, хранились вечно, сначала в местном полицейском участке, в зависимости от наличия свободного места и других условий, затем в архивах, где для обеспечения оптимального режима сохранности поддерживалась определенная температура. В случае подачи апелляции, появления новых данных или технических новинок, позволяющих продвинуться в расследовании, дела очень часто возобновлялись и уликам, этим систематизированным напоминаниям о смерти, суждено было пережить всех, кто был так или иначе причастен к данному преступлению.