Ей все опостылело. Признать это в разгар расследования, ставшего самым суровым в ее жизни испытанием, было нелегко, но она все же нашла в себе силы. Эмили вновь вспомнила чувство беспомощности, охватившее ее в тот момент, когда всего в нескольких метрах от нее бился в агонии Гэрланд. Вспомнила, как держала его за руку, моля Бога, чтобы он выжил, как пришла медсестра и сообщила о его смерти.
Бакстер не хватало адреналина. Тот день стал худшим в ее жизни, но если бы ей предоставилась возможность прожить его заново, она все равно ничего бы менять не стала. Может, с ней что-то не так? Может, неотступно преследующие воспоминания все же лучше их полного отсутствия? Может, теми же вопросами терзается и убийца, пытаясь оправдать свою жестокость?
Испугавшись своих мыслей, она встала и занялась делом.
Волк и Финли почти без звука смотрели повтор программы «Топ Гир». Форд, накрывшись одеялом, громко храпел на соседнем диване. Перед этим он выпил полторы бутылки «лимонада», отрубился и предоставил детективам пару часов благословенного покоя.
— Томас Пейдж, — как можно тише прошептал Финли.
— Что? — переспросил Волк.
— Томас Пейдж.
— Скотина! Он выбил…
— Да, я знаю, когда ты во время стажировки как-то выехал на место преступления, он вышиб тебе два зуба.
— Он всегда был с характером.
— А ты всегда вел себя как наглый выскочка, — ответил Финли, пожимая плечами.
— Какого черта ты о нем вспомнил?!
— Хью Котрилл, — перебил его Финли.
— Козел! — сплюнул Волк, чуть не разбудив Форда. — Первый человек, которого я арестовал за кражу… ублюдок… прекрасно зная все хитросплетения системы, умудрился вывернуться.
— Он лишь делал свое дело, — с улыбкой произнес Финли.
По всему было видно, что он перечит Волку преднамеренно.
— Придурок. Как-то у него стащил часы его же собственный клиент. Ну, и в чем суть?
— Суть вот в чем: у тебя, Билл, много врагов, но прощать — не твоя стихия. Ты долго таишь злобу и может, даже, ненавидишь меня за то, что я когда-то тебе сделал или сказал.
— Это ты на Форда намекаешь? — ухмыльнулся Волк.
— Такой тип в ясную погоду вряд ли у кого вызовет симпатию, но ты, скорее всего, его просто ненавидишь. Он сломал тебе руку в трех местах и спас Халиду жизнь.
Волк согласно кивнул и сказал:
— Повторяю вопрос: и в чем суть?
— Да так… Ты никогда не задумывался над тем, как странно устроен этот мир? Тебе поручено охранять человека, жизнь которого в твоих глазах не представляет никакой ценности.
— Ты прав только в одном, — прошептал Волк после того, как их внимание на мгновение отвлек телевизор, — мир действительно устроен очень странно. Каким-то непостижимым образом я оказался в положении, когда мне действительно больше всего на свете хочется спасти жизнь этого куска дерь…
Волк решил больше не ругаться, и Финли в ответ на его сдержанность одобрительно кивнул.
— …жизнь этого человека, потому что если мы спасем его, то, возможно, спасем и меня.
Финли еще раз понимающе кивнул, с силой хлопнул Волка по спине и повернулся к экрану телевизора.
Глава 23
Четверг, 8 июля 2014 года
6 часов 54 минуты утра
— Пустите! — заорал Форд, когда Волк, Финли и боец из Службы охраны дипломатических представительств попытались втолкнуть буяна обратно в комнату. — Вы убьете меня! Вы меня убьете!
Этот сухопарый субъект с желтушного цвета кожей оказался на удивление сильным, и троице приставленных к нему охранников с трудом удалось втащить его через порог после трех минут панических усилий. Он намертво вцепился в косяк и что было сил пинал их ногами. На заднем плане Андреа обращалась к миру, часы у нее над головой отсчитывали время, которое Эндрю осталось жить на этом свете. Потом пошел репортаж с места событий, и Волк пришел в ужас, неожиданно увидев на экране себя и коллег в тот момент, когда они пытались утихомирить Форда.
Чуть не выпустив обезумевшего клиента, он обернулся и увидел камеру — ее сжимал в руках какой-то идиот, рискованно высунувшийся в окно дома напротив. К счастью, боец Службы охраны дипломатических представительств незадолго до этого вызвал подмогу и к ним на помощь подоспели еще два человека.
— Закройте ставни! — в отчаянии закричал Волк.
Оба бойца мельком посмотрели на экран и поняли все с первого взгляда. Один из них подбежал к окну, второй схватил лягающегося Форда за ноги. Уступая натиску превосходящих сил противника, тот обреченно осел и заплакал.
— Вы меня убьете, — без конца всхлипывал он.
— В доме напротив репортеры! Уберите их! — обратился Волк к бойцам подкрепления, которые тут же кивнули и выбежали из комнаты.
— Вы меня убьете!
— Заткнись! — заорал на него Волк.
Нужно было связаться с Симмонсом. Он понятия не имел, насколько законно удерживать Форда против его воли, ведь из-за какого-то ловкого парня с камерой в руках, и может даже не одного, полицейских теоретически можно обвинить в насилии над человеком. Билл понимал, что с подобными вопросами тот будет вынужден обратиться к Ваните, но при этом знал, что ответ будет согласован с Департаментом по связям с общественностью и что коммандер в первую очередь постарается прикрыть собственную задницу.
Полчаса спустя Волк уже обсуждал сложившуюся ситуацию с Симмонсом, который, на его счастье, явился на работу удивительно рано. Начальство решило, что в отличие от Гэрланда, который в свое время тоже грозился отказался от защиты полиции, Форда нельзя считать человеком «в здравом уме», и поэтому, учитывая интересы правоохранителей, в праве на свободу ему на время лучше отказать.
Даже в более благоприятных обстоятельствах этот путь был скользкий и они, честно говоря, хватались за соломинку. Протокол требовал, чтобы квалифицированный врач тщательно осмотрел пациента и выдал заключение за своей подписью, но после инцидента с Элизабет Тейт Волк ни за что на свете не желал подпускать кого-либо к Форду.
Вернувшись на работу, посол уже знал о скандальном репортаже. Волк обвинил его сотрудников в том, что те слили информацию журналистам, и потребовал (не имея на то никакого права) провести полноценное расследование, чтобы выявить источник утечки. И тут же об этом пожалел, потому что этот влиятельный человек из кожи вон лез, чтобы создать им самые комфортные условия. Потом за это придется извиняться.
После трудной ночи и буйства Форда он был разбит и раздражен, поэтому сорвал злость на ни в чем не повинном человеке, хотя весь гнев следовало излить на Андреа, которая в эгоистичной погоне за рейтингами играла в опасные игры с чужой жизнью. На этот раз он не собирался банально сбрасывать со счетов последствия ее постоянного вмешательства. Волк лично проследит за тем, чтобы она не ушла от ответственности, если с его подопечным что-то случится.
Симмонс предложил подыскать Форду другое пристанище, но Волк эту инициативу отмел. На улице, под окнами, собралась добрая половина городской журналистской братии. Ее неистовый гул пробивался сквозь щели в окнах и был слышен, даже когда они разговаривали по телефону. Полиции ни в жизнь не удастся незаметно провести Форда мимо толпы, разраставшейся все больше и больше, к тому же за ними кто-нибудь обязательно увяжется. А так они находились в охраняемом здании и обладали всеми возможностями для защиты подопечного.
Когда Волк вернулся в комнату, Форд спокойно разговаривал с Финли. С учетом сцены, разыгравшейся за полчаса до этого, он выглядел на удивление достойно и вел себя покорно.
— Ты просто делал свою работу, — сказал Финли, — потому что не мог допустить, чтобы у тебя на глазах забили до смерти человека, только что объявленного невиновным.
— Неужели вы всерьез пытаетесь убедить меня, что я поступил правильно? — горько усмехнулся Форд.