Некоторые тёрки начались курсе на пятом, когда помимо зазубривания и оттачивания базовых навыков дошло дело до самостоятельного решения практических задач. Как и большинство студентов, Такеши был горячим и рисковым. Как меньшинство студентов, он готов был отстаивать свою точку зрения.
Повздыхав и приняв очередную дозу фирменного коктейля «валерьянка-саке», Акияма-сан перевел упрямого мальчишку в группу, со всеми членами которой по большей части занимались индивидуально. Учились там самые перспективные и умные студиозусы, ну а то, что девяносто процентов из них принадлежат к благородным сейретейским фамилиям – это так, несущественные мелочи. Веселого и доброжелательного Такеши приняли вполне неплохо, но – к ужасу сэнсэя по тактике – он быстро нашел единомышленников, и теперь оспаривать мнение преподавателя позволяли себе сразу несколько будущих шинигами.
Выслушивая очередные жалобы престарелого тактика, Акияма-сан думал о чем-то своем. Например, что гены пальцем не задавишь, но в великоклановых хитросплетениях менос ногу сломит, так что пусть все идет как идет. Или о том, что рано или поздно с этим Такеши, пока что самым младшим, обязательно выйдет какая-нибудь штука… Или, наоборот, он добьется немалых успехов, и тогда можно будет показать нос старому занудному сэнсэю, который сейчас жужжит над ухом.
- Послушайте, Кишо-сан, ваше задание ведь предполагало несколько вариантов правильных ответов? – дождавшись паузы, спросил декан.
- Да, - величественно кивнул тактик.
- Ответ Такеши-гаксэя вписывался в эти варианты?
- Ну… с некоторой долей вероятности… так могло бы быть…
- Так в чем проблема, напомните мне, пожалуйста?
- Да в том, - не выдержал старикан, - что этот сопляк ни в медный канн меня не ставит! И даже заметки мои к своим авантюрным решениям не соизволит прочесть! Я ж не просто так тут хакама протираю, я ж по делу ему дополнения на полях пишу!
Акияма-сан аж выпрямился под напором страсти, вспыхнувшей во взоре обиженного сэнсэя. Побарабанил по столешнице пальцами, шмыгнул носом…
- Я объясню Такеши вашу позицию, - пообещал он. – Если он совсем не примет к сведению, тогда будем воздействовать иначе. Только знаете что, Кишо-сан… - декан взял в руку карту-план марш-броска, последнее задание студента Такеши по тактике, задумчиво изучил красные и зеленые стрелочки, вчитался в комментарии преподавателя, - меня беспокоит… как бы поделикатнее объяснить… Понимаете, Кишо-сан, если этот мальчик когда-нибудь дослужится до капитана и станет применять на практике полученные у вас знания и образ мышления… мы же без врагов останемся. И что будут делать все остальные шинигами? – шутка вышла кривобокой, но в каждой шутке есть доля шутки…
Кишо-сан, уже стоявший в дверях, кисло улыбнулся и махнул рукой.
- Бонсай выращивать! – ядовито фыркнул он и ушел, негромко ворча, что враги никуда не денутся, а вот без изрядной части личного состава останется тот несчастный отряд, куда попадет это чудо природы.
Тем временем «чудо природы», находясь в законном увольнительном, поедало мамины суши, закусывая их бабушкиными данго, и трепало нервы Араты-оджи.
- …ты мне руку поставил еще на втором курсе, - с набитым ртом вещал Джин-тян, энергично размахивая хаси. – Этот уровень контроля реацу мы с Шико-оджи еще в прошлом году прошли. По каллиграфии никогда никаких вопросов не было. По истории я еще с Джомеи-саном все это прошел, а поэзию… ну мама мне читала, когда я маленький был, Кими-оба мне тоже приносила… Короче, я вот подумал… Может, мне экстерном выпускные экзамены сдать?
- Не торопись, - посоветовал дядюшка, устало растирая лицо ладонями. Два месяца назад его повысили до четвертого офицера, и приблизительно в то же время они с женой подобрали первого беспризорника. Мальчишка оказался проблемным, от старых привычек отвыкал с трудом. Молодой отец регулярно хватался за голову и за ремень – правда, только для того, чтобы потрясти им над испуганным ребенком. В семье Такеши детей не били никогда. – На старших курсах дают много такого, что потом в работе может пригодиться.
- Да ну… - Соуджин запихнул за щеку очередной данго и стал похож на переоценившего свои силы хомяка. Арата фыркнул. – Я фот фумаю, фто на пфакфике…
- Прожуй сначала, - раздалось от седзи.
Соуджин обернулся и расплылся в улыбке. Со стратегическими запасами за щеками выглядело это просто уморительно.
- Маюри-оджи!
- Привет, привет! – ученый помахал рукой, разуваясь, и прошаркал к столу. – Считаешь, ты уже достаточно выучил, чтобы поразить весь Готей своими умениями?
- Ты подслушивал?! – возмутился Джин-тян.
- Пфе! Больно надо! У меня два десятка младших братьев и сестер, и семнадцать из них учились в Академии. Чуешь, где собака порылась?
У Соуджина вытянулось лицо.
- Они все думали, что уже готовы к службе, а сами были не готовы?
- Молодец! – похвалил джунибантай-тайчо.
Студент Такеши погрустнел и от души вгрызся в рисовую лепешку. Но сдаваться так просто он не умел и не привык. Поэтому, едва одержав победу над завтраком, принялся доказывать, что такой объем знаний совершенно не нужен рядовому бойцу, но практическая подготовка явно недостаточна для будущих офицеров, и вообще, зачем столько времени тратить на то, что вот он, Такеши Соуджин, выучил дома… Маюри-оджи меланхолично пережевывал ролл и хитро переглядывался с Аратой-оджи.
- Видал? - обратился ученый к брату, когда Джин-тян выдохся.
- Да чего там, - пожал плечами тот, - сам такой был.
- Вся твоя пламенная речь, Джин-тян, - заговорил Маюри, поворачиваясь к племяннику, - сводится к тому, что ты не можешь понять, зачем учиться в Академии, если ты и так многое знаешь?
- Ну… да, - промямлил Соуджин, по опыту зная, что сейчас его посадят в лужу.
- Ну, во-первых, ты забываешь, что абсолютное большинство твоих соучеников не имеют такой подготовки, как у тебя. Это ты уникум: и каллиграфии тебя учили, и историю ты проходил, и кендо для чайников у тебя было… А возьми среднего парня или девчонку из Руконгая – кто из них может похвастаться хорошим домашним образованием?
Соуджин задумался, ковырнул рисовый шарик, с тяжким вздохом отправил его в рот и согласно кивнул. О том, что сказал Маюри-оджи, он как-то не подумал.
- Ну а во-вторых, учишься ты ради бумажки, - припечатал добрый дядюшка. Паренек едва не подавился от удивления. Прокашлялся, выхлебал стакан воды и недоуменно уставился на великого ученого.
- Какой бумажки?!
- Да диплома, чтоб ему, - Маюри по самые уши зарылся в свою сумку, голос его звучал приглушенно и хрипло. – Раз уж ты поступил в Академию, изволь ее закончить, а то ведь ни в один отряд тебя не возьмут. Даже я не возьму: по Уставу не имею права принимать недоучек. Так что… У нас ведь как? Без бумажки ты букашка, а с бумажкой – шинигами!
========== Часть 7 ==========
Нечасто, но Бьякуя все же навещал деда. Разбитый параличом, Гинрей занимал отдельный домик в глубине сада, где с ним постоянно находились несколько сиделок и целитель.
Внук приходил, молча устраивался рядом и ничего не говорил до ухода. Но в последние визиты он хотя бы стал смотреть на старшего родственника. Гинрей все еще не мог двигаться, – кое-как слушалась левая рука, да вот правое колено удалось недавно согнуть – а попытки заговорить заканчивались сильнейшим перенапряжением и воплями целителя о подорванном здоровье. Зато криво ухмыляться на эти причитания удавалось блестяще, особенно учитывая перекошенное болезнью лицо. Когда тусклым осенним вечером бывший капитан поймал на себе отрешенный, но чуть менее пустой, чем раньше, взгляд Бьякуи, его сердце забилось чаще. И вспыхнула горячая надежда, что еще есть шанс что-то исправить…
Прошло чуть меньше года, прежде чем старик накопил достаточно сил для нескольких слов. Бьякуя, молча просидевший рядом с дедом полчаса, уже приготовился подняться, когда ощутил на своем запястье сухие шершавые пальцы. Вопросительно глянул на Гинрея – и встретился с болезненно-виноватым взглядом выцветших под гнетом лет глаз.