Девушка стянула с себя промокшую одежду и набросила на плечи покрывало, снятое с кровати.
Жизнь Эммы была вполне счастлива до тех пор, пока она не встретила Эндовера. И станет такой, когда он уйдет из ее жизни. Она больше не позволит Маркизу-Способному-Свести-с-Ума-Кого-Угодно взять над ней верх. Ни один мужчина не сможет одурачить Эмму Уэйкфилд.
Через некоторое время пришла миссис Тиллисон и принесла ночную рубашку для Эммы. Девушка поинтересовалась, есть ли у них мазь, чтобы лечить ожоги. Через полчаса она постучалась в дверь комнаты, где был Себастьян.
Эмма распрямила плечи, готовясь к битве со своими неуместными чувствами. «Я не позволю ему вновь сбить меня с толку», – уверяла себя Эмма. Она просто сделает так, чтобы его обожженные руки не остались без лечения. И больше ничего.
Она открыла дверь. Сердце девушки бешено забилось. В тусклом свете светильника маркиз казался еще привлекательнее. Его волосы в беспорядке падали на лицо, отчего он казался моложе и красивее.
Она переступила порог комнаты, словно совершенно не боялась входить в нее. Ясно, что Эмма доверяла маркизу. Себастьян закрыл дверь. Тихий щелчок, который издала она, показался ему неестественным. Видимо, чувства его обострились.
На Эмме было цветастое покрывало, которое скрывало ночную рубашку. Тяжелая масса волос падала в беспорядке на плечи. Их темно-русый цвет оттенял ее светлые глаза. Маркиз Эндовер монахом не жил. Он завел свою первую любовницу, когда ему было семнадцать лет. Себастьян за свою жизнь перевидал бесчисленное количество самых разных обнаженных тел. Но ни одна женщина не была столь прекрасна, как Эмма, закутанная в грубое покрывало.
И хотя ночная рубашка полностью закрывала тело девушки, маркиз помнил о его соблазнительных изгибах, скрытых под одеждой. Вновь нахлынули воспоминания, они высекали искры из тлеющих угольков желания, которое Эмма зажгла в нем. Жар обвивал тело маркиза, словно фантастическая змея.
Себастьян напоминал себе о том, через какие мучения пришлось пройти Эмме. Меньше всего ей нужен был еще один пыхтящий и потный мужчина. Меньше всего она хотела потерять доверие к маркизу. Он мог запросто обуздать свои инстинкты. «Мною правит разум, а не чувства», – уверял себя Себастьян.
Эмма посмотрела на склянку, которую держала в руках, пытаясь тем самым скрыться от взгляда маркиза. Нельзя показывать этому человеку, как легко лишить ее душевного спокойствия.
– Миссис Тиллисон говорит, что это очень хорошая мазь. Она сама ее делает и лечит ей порезы, царапины и ожоги. Мазь должна вам помочь. А миссис Тиллисон дала мне чистые льняные бинты, чтобы перевязать вам руки.
– А вы уверены, что это не мазь для лошадей?
– Миссис Тиллисон упомянула о том, что она смазывала ею копыто своей лошади, когда та повредила его, наткнувшись на камень прошлой весной. Говорит, помогло, – Эмма посмотрела на Себастьяна и увидела, как он поморщился при виде зеленовато-белой мази в белой склянке.
– С моими руками все хорошо.
– А я вижу, что нет. Если вас не лечить, то вы, милорд, умрете. И будете виноваты в этом только сами, так как не позволили мне лечить вас.
– Умру? Сомневаюсь, чтобы я…
– Лучше садитесь поближе к огню и давайте мне руки. Я буду лечить ваши ужасные ожоги.
Себастьян видел такой взгляд и прежде. Он указывал на то, что вскоре маркиз и Эмма Уэйкфилд снова ввяжутся в спор. Маркизу нравилось то, что девушка будет лечить его ожоги и прикасаться своими нежными пальцами к его рукам, хотя мысль о том, что их будут мазать лошадиной мазью, не особо радовала. Первая мысль ласкала воображение Эндовера, словно пение сирены, заманивающей его на погибель.
– Возможно, вы правы, – сказал он Эмме. Маркиз не стал спрашивать Эмму, приходилось ли ей лечить ожоги до этого. Ее опыт в этом деле не играл никакой роли. А вот забота – играла, притом значительную. И пока девушка с ним, Себастьян мог защитить ее. Он будет защищать Эмму как от внешних угроз, так и от собственной страсти.
Эмма поставила склянку и положила бинты на столик возле камина. Туда же она поместила и пистолет.
– Садитесь, – приказала она, указывая на стул возле столика.
Покрывало раскрылось, когда Эмма протянула руку к Себастьяну, и он увидел, что неглубокий вырез ночной рубашки был обшит розовыми цветочками. Этот наряд был сшит для пухленькой миссис Тиллисон, а не для худенькой Эммы. Рубашка висела на плечах мисс Уэйкфилд, обнажая тонкие косточки и ямочку на шее.
– Дайте мне руку, – приказала она Себастьяну.
Маркиз положил свою руку на руку девушки, подчиняясь се приказу. И хотя это было всего лишь прикосновение, между ними вновь пробежала искорка. Эмма тоже почувствовала это, о чем говорил ее взгляд. Неужели они потеряли голову от одной и той же страсти? Себастьян видел, что Эмма направила все свое внимание к его обожженным рукам. Он почувствовал, что ее рука слегка дрожит, и понял, чти девушка чувствовала то нее самое волнение, что и он Себастьян Эндовер жил спокойно и размеренно окружении родных и близких друзей. Он вел жизнь богатого и знатного человека. Но с того момента, как он встретил Эмму, он все больше и больше понимал, чего не было в его жизни. Вся та чепуха про судьбу и страсть, которую несла его матушка, не казалась глупостью, когда маркиз думал об Эмме. Нет, это вовсе не глупость. Себастьян глубоко вздохнул, вдыхая запах горящего угля. Он страстно хотел ощутить аромат кожи своей спутницы.
– Вы серьезно обожглись, – ругала Себастьяна Эмма. Суровый голос контрастировал с ее нежным прикосновением. – Вы что, не могли найти другого способа, чтобы сбежать?
Угли, горящие в камине, отбрасывали красновато-золотой отблеск на щеки девушки. Тень от густых ресниц падала на них. Маркиз не помнил, когда же она могла быть прекраснее, чем сейчас.
– Тогда я думал о том, чтобы поскорее прийти к вам. Я не знал, что моя помощь не требуется, – ответил он.
– Вы прекрасно понимаете, что я не смогла бы сбежать, если бы вы не пришли ко мне на помощь, – Эмма обмотала запястье Себастьяна бинтом, оставив пальцы свободными. – Прошу прощения, если забыла поблагодарить вас.
– Не надо извиняться. И благодарить меня тоже. Ваша семья попала в эту ужасную историю по вине моего племянника.
– А вы могли бы не обращать никакого внимания на то, чем он занимается, как остальные мужчины.
– Вы невысокого мнения о мужчинах.
– Не обо всех, – Эмма посмотрела на маркиза и улыбнулась. – Но о большинстве.
Себастьяну хотелось бы надеяться, что он смог выбраться из подземелья, куда мисс Уэйкфилд отправила большую часть мужчин. И хотя он не хотел признавать этот факт, ему было интересно, что думает Эмма о нем.
Эмма нанесла мазь на запястье маркиза, покрытое волдырями, и наложила повязку.
– Что же мы будем теперь делать? Как же мы найдем Шарлотту? – спросила она.
Себастьян думал об этом с того момента, как они покинули заведение Гаэтана.
– Я должен найти либо моего племянника, либо Гаэтана, – сказал он. – Только эти двое знают, куда увезли Шарлотту.
Эмма смотрела вниз, так как занималась перевязкой. Свои мысли она держала при себе. Закончив перевязку, она закрепила повязку еще одним куском бинта.
– Вам лучше?
И хотя обожженные запястья болели так же, как и до перевязки, Себастьян был рад, что Эмма пришла к нему. Просто потому, что он знал: она хотела, чтобы ему стало лучше.
– Да, – ответил ей маркиз.
Эмма села на другой стул и натянула на себя покрывало, будто ей было холодно.
– Как приедете в Лондон, идите к врачу. Вам это очень нужно, – посоветовала она.
Себастьян сомневался, что врач поможет ему, но спорить с девушкой не стал.