– Поправьте меня, если я ошибаюсь, но у меня сложилось впечатление, что у нас намечено сегодня романтическое путешествие в лифте.
– Да, после ужина в ресторанчике «У Вито».
Ну что ж, ответила она не запнувшись, и, похоже, ответила так, словно ждала этого.
– Может быть, я что-то забыл? Вечер закончится после путешествия в лифте?
– Искренне надеюсь, что нет.
И снова без запинки. Что нисколько не ослабило его замешательства.
– Тогда разве я не увижу вас обнаженной в какой-то момент сегодня вечером?
– Так то вечером, – ответила Эмили, – а сейчас день.
– Разве есть какая-то разница?
– Есть. И огромная.
Но Коул никак не мог эту разницу постичь. И как мужчина мог дать единственное объяснение этой загадке.
– Не есть ли это одно из проявлений пресловутой женской логики, которую нам, мужчинам, не дано понять?
– Да, – странным сдавленным голосом ответила она.
– Вы там не плачете?
– Нет.
Господи, неужели слезы из-за какой-то смолы?
– Почему вы плачете, Эмили?
Она помолчала и наконец ответила срывающимся от слез голосом:
– Все не так, как должно было быть.
Коул закрыл глаза и провел руками по лицу. Ему хотелось утешить девушку, но куда больше хотелось рассмеяться.
– Тогда, – сказал он, пытаясь найти золотую середину, – сделайте глубокий вдох, подставьте на минуту голову под воду и скажите мне, что именно не так.
Стоя под горячей водой, Эмили задумалась над его словами. Смахнув слезы, она шмыгнула носом и начала:
– Я собиралась поехать сегодня днем в Канзас-Сити и целый день провести в салоне красоты. Сделать маникюр и педикюр, навести блеск, подзагореть в солярии, чтобы… – Девушка вздохнула. – Но нет, я решила, что мой долг остаться здесь на случай, если возникнут какие-то проблемы с крышей.
– Чувство долга – прекрасное качество, Эмили.
– Ну да, – возразила она. – И вот теперь я стою под горячим душем, пытаясь растопить и смыть смолу со своего тела, а вы сидите на моем унитазе, стараетесь подбодрить меня и предлагаете помочь счистить то, что мне самой никак не удается. Фантазии в лифте совсем не включали такое.
– Разумеется, нет, – поспешно и бодро согласился Коул. – Фантазии в лифте начинаются тогда, когда двери лифта закрываются, и заканчиваются, когда они открываются.
Он так ничего и не понял!..
– Вы должны были думать обо мне весь день, представляя меня в сногсшибательном платье, – объяснила Эмили. – И не должны были видеть меня до тех пор, пока я не появлюсь вечером в ресторанчике «У Вито», сразив вас наповал. А теперь все испорчено. Никаких иллюзий не осталось.
Он ничего не ответил. Во всяком случае, она ничего не смогла расслышать сквозь шум льющейся воды. Выключив воду, Эмили прислушалась. И услышала приглушенный, рокочущий звук, который звучал как…
– Вы… смеетесь? – спросила она.
– Нет. Конечно, нет, – ответил он, явно солгав. – На самом деле мне самому хочется заплакать.
– Тут нет ничего смешного, Коул.
Он откашлялся и, сдерживая смех, спросил:
– Может, мне уйти? Я уйду, если вы хотите.
– Как будто это что-то изменит, – проворчала она, снова включая воду. – Как будто вы сможете сделать вид, что не видели меня в таком состоянии. Вы не смогли даже сделать вид, что в ванной есть дверь!
– Эмили, дорогая, – ответил Коул терпеливо. – Я мужчина. Реальность не встанет на пути наших фантазий. Я все равно буду потрясен сегодня вечером, когда вы войдете в ресторан «У Вито».
Удивительно, но Эмили ему поверила. Девушка улыбнулась, но, чтобы он не подумал, что она так легко сдалась, сказала:
– Просто все уже не будет так, как я мечтала.
Хотя Коул и понимал, что Эмили его не видит, он торжественно поднял руку.
– Клянусь, что мое восхищение сегодня вечером будет тем же. Ничто не испорчено.
Край занавески, закрывающей душ, отодвинулся ровно настолько, чтобы Эмили смогла взглянуть на Коула. Порозовевшая от горячей воды, с копной мокрых кудрей, обрамляющих ее лицо, она смущенно улыбнулась и сказала:
– Будьте любезны, передайте мне банку с растворителем. Она стоит за вашей спиной.
Коул встал, взял банку и протянул девушке.
– Ты хоть представляешь, как очаровательно сейчас выглядишь?
Уголки ее красивых нежных губ слегка дрогнули в смущенной улыбке.
– Коул…
Не сводя с нее глаз, он прошептал:
– Сладкая и колючая. Непокорная и мягкая.
Он медленно провел пальцем по ее точеному носику, затем по роскошным, манящим губам. Эмили поцеловала кончик его пальца, и волна желания пронзила Коула. Если он задержится на секунду дольше…
– Увидимся вечером, – мягко сказал Коул, убирая руку и отступая на шаг. – Узнаешь меня по отвисшей от изумления челюсти.