Коул поднял руки в знак того, что сдается.
– Никаких лекций, бабушка. Обещаю.
– Спасибо. – Ида улыбнулась, и ее голубые глаза засияли. – Как прошел ваш ужин прошлым вечером?
Ага! Начался допрос с пристрастием.
– Славно, – уклончиво ответил он, зная, впрочем, что бабушка не оставит его в покое.
– Что вы заказывали?
Черт! Он сразу вспомнил о том, как Эмили приближалась к нему в своем убийственном платье…
– Вы ведь ходили ужинать, правда?
– Да, конечно. Я просто не… – Придумай что-то, шепнул ему внутренний голос. – Телячьи котлеты. Было очень вкусно.
– А Эмили тоже понравилось?
– Да, по ее словам.
– А как она сегодня утром? О, это что-то новенькое!
– Не знаю, – ответил Коул, небрежно пожав плечами.
Брови бабушки медленно поползли вверх.
– У Эмили все прекрасно, и это все, что я могу тебе сказать.
– Ты собираешься увидеться с ней сегодня вечером?
– У нее сегодня будет работать бригада кровельщиков. Не знаю, будет ли она в состоянии пойти куда-то вечером или так измотается, что рухнет спать. Буду действовать по обстоятельствам.
Ида медленно кивнула, как делала раньше, когда внук утверждал, что это не он съел последние шесть трюфелей из коробки. А ведь оба они знали, что, кроме него, в доме никого не было!
– Кстати, насчет сна. Судя по твоему виду, тебе тоже не повредит хорошенько выспаться.
– Попробую, бабушка, – сказал Коул, усмехаясь. – Пойду сделаю себе какой-нибудь тостик. А ты не хочешь?
– Спасибо, нет. Я уже давно позавтракала.
«Давно позавтракала» означало, что ему, судя по всему, было не до завтрака. Он ничего не ответил, только ласково улыбнулся и оставил бабушку наедине с ее мыслями.
Коул намазывал себе арахисовым маслом уже третий тост, когда дверь столовой распахнулась и ударилась о кухонную стойку.
– Коул! – Глаза старушки гневно сверкали.
– Да? – ответил он, прокручивая в голове все свои последние прегрешения и прикидывая, о скольких из них Ида могла знать.
Она бросила до боли знакомые бумаги на стойку рядом с масленкой.
– Я не собираюсь в дом для престарелых. Ни в какой. Никогда. Останусь в этом доме до тех пор, пока за мной не приедут санитары, чтобы отвезти в морг.
Коул взглянул на бумаги.
– Ты проверяла мои карманы? – спросил он единственное, что пришло ему в голову.
– Я собиралась подгладить твой пиджак.
Ох уж эти женщины со своим извечным стремлением подгладить что-то!
– Я думаю, – начал Коул осторожно, – нам есть что с тобой обсудить, бабушка. Не обязательно прямо сейчас, но… Ты не вечно будешь способна…
– Этот разговор может состояться в любое время, когда ты захочешь, Коул. Но не жди, что мы поймем друг друга. Переезд сюда был последним в моей жизни. И я не уеду отсюда до тех пор, пока мое многострадальное тело не вынесут из этого дома на носилках вперед ногами.
И с этим заявлением Ида повернулась и гордо вышла из кухни. Коул откусил кусок тоста и начал медленно жевать, задумавшись над всеобщим, по-видимому, женским отвращением к идее жизни в приюте для престарелых.
Может, женщинам отвратительна мысль об общих столовых? Или о том, что в домах престарелых, как правило, на одного мужчину приходится десять дам, и они не хотят провести свои последние годы в постоянных раздорах? Да он не мог и представить, чтобы его бабушка не была постоянно в центре внимания и при этом все мужчины не были бы у ее ног и не умоляли ее оказать им честь.
Какова бы ни была причина такого женского интуитивного неприятия… Коул собрал бумаги, которые бабушка швырнула на стойку, и выбросил их в мусорную корзину.
– Ну вот, – сказал он сам себе, откусывая следующий кусок, – ни слова больше об этом.
Ему надо было прислушаться к Эмили и выбросить все прайс-листы еще тогда, когда он был у нее. Эмили действительно хорошо знает жизнь и людей.
Решив, что проблема решенаа Коул доел тост, стер со стола крошки и пошел в свою комнату, чтобы подремать. Существовал шанс, что Эмили не придется весь день таскать по крыше банки с горячей смолой и она не будет валиться с ног от усталости ко времени ужина. По дороге к ней он купит в магазине какие-нибудь сэндвичи и, может быть, упаковку хорошего импортного пива. Они могли бы провести спокойный вечер вдвоем и поболтать, уютно устроившись на ее диване… Коул усмехнулся. Срочные сделки, товарные биржи, курсы иностранных валют и курс китайского юаня. После разговоров на эти темы он сможет делать с ней все, что захочет!..
Коул задремал. Безлюдный пляж на Гавайях, пальмы и волны… Эмили, на которой нет ничего, кроме гирлянды цветов на шее… Но почему вдруг в его райский сон что-то врывается?