Мысли беспрерывно возвращались к Стефани. Он стал ее представлять в таких откровенных сценах, что стало совсем не по себе. Как будто она была единственной женщиной на свете. Разворачивающиеся в мозгу картины могли бы дать сценаристам с добрый десяток самых невероятных эротических сюжетов.
К двенадцати чувственный бред достиг апогея. Вигант встал и, открыв окно, посмотрел вниз, в темноту. Окна номера выходили в небольшой сад. Он осторожно спустился из окна, чудесным образом обнаружив хладнокровие и силу.
По дороге Вигант никого не встретил. Около пристройки стояла вереница припаркованных машин. Он обошел здание и стал считать окна. В четвертом горел свет. Виганта охватило чувство радости и нетерпения. Он забыл обо всем. Перед глазами был только этот освещенный квадрат, до которого оставалось всего несколько метров.
Неожиданно он почувствовал чье-то присутствие. Тень шевельнулась... Не успев даже вскрикнуть, он получил сильный удар по затылку и без сознания упал лицом вниз.
Придя в себя. Вигант увидел, что находится на том же месте. Он хотел пошевелиться, не заметив сразу, что крепко привязан к креслу, похожему на электрический стул. Засунутый в рот кляп мешал закричать. Кресло стояло как раз напротив четвертого окна. Комната оставалась освещенной, и он ясно различал все детали. Обычный гостиничный номер. Стол, два стула и кровать. Комната была пустой. В это время над Вигантом склонилась тень, и он узнал в ней Бориса.
– Дорогой друг, – мягко произнес русский, – вы напрасно не вникли в мои доводы. Выбирайте: либо вы возвращаетесь назад, либо я сделаю вас сумасшедшим.
– Мерзавец! – захрипел Вигант.
Он был слишком взбешен, чтобы испугаться, ведь на, карту оказалось поставлено главное – свидание со Стефани.
Голос Бориса стал мягче.
– Какое неблагоразумие! Вы могли бы спокойно жить с женой вместо того, чтобы обрекать себя на неприятные эксперименты...
– Какие эксперименты?
Виганту это напоминало допрос. По существу он находился в привычной обстановке, не чувствуя ни страха, ни напряжения, готовый ко всему.
Оставив вопрос без ответа, Борис продолжал:
– Согласны ли вы вернуться, как только представится возможность? Да или нет?
После продолжительного колебания Вигант отрицательно покачал головой.
– Хорошо. Тогда не советую упускать из поля зрения это окно. То, что сейчас произойдет, наверняка заинтересует вас.
Все поняв, Вигант сжался. Невольно он стал пристально смотреть в ярко освещенную комнату. Словно у атлета перед нечеловеческим усилием, у него напряглись все мышцы.
Ему был известен наперечет арсенал всех пыток, но это было что-то новое.
Дверь в комнату открылась, и вошла Стефани. За ней прошел молодой датчанин. Он сразу закрыл дверь на ключ. Стефани ждала, стоя посреди комнаты. Одетая в платье с черными кружевами, ока казалась самим воплощением женской сексуальности.
Подойдя ближе, блондин обнял ее. Она обхватила руками его шею и пылко поцеловала. Губами он принялся ласкать ее плечи. Запрокинув голову и закрыв глаза. Стефани застонала. Вигант издал глухой звук. Он услышал ее стон, будто находился вместе с ними в одной комнате. Он наклонил голову и увидел прикрепленный к спинке кресла миниатюрный передатчик. Подобную дьявольскую хитрость Бориса он вряд ли мог предположить.
Опьянев от злости, Вигант попытался опрокинуть кресло, но в то же мгновение ощутил холодное прикосновение. Дуло пистолета уткнулось ему в ухо.
– Без глупостей, Осип Верхун, иначе продырявлю твою голову.
Вигант глубоко вздохнул. Конечно, он мог закрыть глаза, однако Борис отлично знал человеческую натуру. Вигант не упускал и крохи из того, что происходило в комнате.
Стефани легла на спину, наполовину обнажив бедра. Датчанин робко провел рукой по чулкам. Она потянула его назад за волосы и спросила:
– Я тебе нравлюсь?
– Очень.
Они говорили по-немецки, датчанин – с ужасным акцентом. Он казался Виганту каким-то робким и неестественным. Понятно, не каждый день в Скагене можно встретить такую соблазнительную женщину...
Она снова привлекла его к себе, и Вигант увидел, как ее бедра трутся о ноги датчанина. Затем, приподнявшись на коленях, она одним жестом стянула с себя платье. Вигант закусил губу. Нижнее белье они покупали вместе в Лейпциге. Снятый лифчик пролетел через всю комнату. Молодой человек осмелел. Издавая нечленораздельные звуки, он принялся тискать обеими руками ее грудь, покрывая шею страстными поцелуями. На секунду отстранившись, он протянул руку к выключателю, но Стефани остановила его:
– Хочу видеть тебя...
Датчанин, конечно, не мог знать, что происходило за окном. Присутствие Виганта изрядно подпортило бы ему удовольствие... Подстегнутый ее словами, он возобновил ласки с удвоенной силой. Правой рукой Стефани дотянулась до пояса брюк и стала точными движениями расстегивать ремень.
Вигант жалобно застонал. Он не знал, долго ли будет продолжаться спектакль. Он желал, чтобы это был обман зрения. Но нет, это была она, его Стефани...
В это время датчанин срывал последний заслон стыдливости со Стефани. Изогнувшись, она встряхнула ножками, чтобы помочь ему. Когда Вигант увидел то, о чем мечтал целую неделю, он подумал, что сходит с ума.
Стефани легла подле мужчины, прикрытая теперь только одним запахом духов. Вигант мог ясно видеть, как она ласкала языком каждый сантиметр его губ, лица, шеи. Он слышал стон.
Не отдавая отчета, Вигант закричал:
– Стефани, остановись!
Дуло пистолета вновь уткнулось в ухо, и резкая боль заставила его немного отвлечься от ужасной сцены. Борис зарычал:
– Заткнись или будет хуже. В Скагене достаточно мужиков и помимо этого недоноска.
Как и большинство окон в домах Скагена, окна Стефани были снабжены двойными рамами и представляли собой хороший звуковой барьер.
Чтобы не смотреть на постель, Вигант стал фиксировать взгляд на трусиках, комочком лежавших в углу комнаты, но глубокий вздох заставил его поднять глаза. Стоя на коленях, Стефани раздевала датчанина. Она уже сняла пуловер и сейчас принялась за брюки. Борис прошептал на ухо Виганту:
– Есть еще время. Пока это только продвинутый флирт. Итак, вы принимаете мои предложения?
Вигант упрямо покачал головой. Ненависть к Борису оказалась сильнее. Он хотел жить, чтобы отомстить за унижения, зная, что вернуться означало подписать себе смертный приговор.
– Иди к черту! – бросил он.
Словно получив приказ, Стефани стала спускаться вдоль туловища мужчины, продолжая целовать его. Когда она достигла конечной цели, датчанин сладострастно вскрикнул. Стефани со знанием дела приступила к долгой и искусной ласке.
Вигант забыл и про пистолет над ухом, и про самого Бориса. С безумной силой он стал трясти кресло, раскачиваясь из стороны в сторону. Глаза его готовы были выскочить из орбит, тело горело, как будто каждое прикосновение Стефани к датчанину обжигало огнем его кожу. Вигант никогда не предполагал, что можно так страдать.
От неимоверного усилия бечевка, связывающая его правую руку, разорвалась, и Виганта охватила волна радости. Он убьет их обоих. Когда он делал последние усилия, чтобы освободиться, Борис ударил его пистолетом по голове, и Стефани растаяла в сером тумане.
Очнувшись, он с минуту вспоминал, что с ним произошло. В окне все еще горел свет, Стефани лежала на животе, а сверху ритмично трудился молодой датчанин Вигант видел, как ее пальцы сжимали край кровати. И стоны, стоны... Затем Стефани закричала. Вигант слышал невнятные возгласы, идущие из глубины гортани, видел закрытые глаза и широко открытый рот. Никогда Стефани не кричала, когда была близка с ним. Сейчас Вигант со странным удовольствием открывал не известную ему женщину. Раздался последний вопль. Тела больше не двигались. Вигант чувствовал себя до такой степени дурно, что не мог ни о чем больше думать. В его сознании образы наслаивались друг на друга.
Стоявший за спиной Борис быстро перерезал веревку. У Виганта не осталось сил, чтобы встать и броситься на русского. Его взгляд оставался все еще прикованным к окну, к двум сплетенным в объятиях силуэтам. Словно давая понять, что спектакль окончен, Стефани потушила свет, и комната потонула во мраке. Вигант не мог расслабиться от напряжения. Чтобы не дрожать, он вцепился в ручки кресел, во рту ощущался привкус пепла. Над ухом склонился Борис.