Люди на улицах трудились, невзирая на время и погоду. Я пожалел их за то, что им приходится работать, потом пожалел себя за то, что мне приходится бродить под дождем, когда по справедливости я мог бы и пальцем не шевелить.
Уродливая грязно-желтая громада Аль-Хара, штаб-квартиры Гражданской Стражи Танфера, выступила из тумана. Им следовало бы ее покрасить. Или сделать что-нибудь еще, чтобы не так резала глаза.
Я протопал мимо ряда молодых тополей, которые, когда вырастут и зазеленеют, немного прикроют уродство, и поднялся к похожему на туннель боковому входу, наконец-то укрывшись от дождя. Внимательно изучил деревья. Они многое говорили о Гражданской Страже. Провозглашали начало эры закона и порядка. Призывали смельчаков попробовать пустить собственность Стражи на дрова.
Город лишился практически всех деревьев за пределами Королевского дендрария – их использовали, чтобы согреться, нищие и беженцы, прежде чем эпидемия закона и порядка поразила весь город.
– Могу ли я вам помочь, сэр?
Голос прозвучал из-за маленького зарешеченного окошка в левой стене туннеля, который перекрывали древние массивные деревянные двери. Сквозь прутья на меня смотрела симпатичная брюнетка. Не так давно я бы с энтузиазмом сообщил, что да, она действительно может мне помочь некоторыми интересными способами. Теперь я употребил джентльменские навыки, которые начал оттачивать после того, как Страфа предъявила на меня права с полной поддержкой верного и ужасного клана Альгарда.
– Да, мадам. Меня зовут Гаррет. Я обладаю секретной информацией, которую должен лично передать генералу.
Молчание растянулось на несколько ударов сердца. Она прижалась лицом к решетке. Проклятие, какие красивые глаза.
– Гаррет, вы сказали?
– Гаррет. Да, мадам. Тот самый Гаррет.
– Что ж, вы достаточно большой. И выглядите так, будто могли служить в морской пехоте. Давным-давно.
Она не могла не знать, кто я такой. Все в Аль-Харе знают Гаррета. Гаррет уникален…
– Утратили форму, верно?
– Простите?
– Извините меня. Вы не соответствуете описанию.
– Что?
– А еще я думала, что вы симпатичней. И не такой помятый.
– Такой уж у меня характер! – Что за чертовщина? – Мне жаль, что я обманул ваши надежды. Слушайте, не то чтобы я испытывал дефицит времени, но к словесным оскорблениям я не готов. И стоять под дождем тоже. И я думаю, что меня могли преследовать. Не исключено, что они спонтанно решат попробовать остановить меня, когда поймут, куда я направляюсь.
Про слежку я придумал. Может, это заставит ее пошевелиться.
– Извините. Просто я удивилась, что вы не гигант. Здесь вы в безопасности, если будете держаться за бойницами. Я сейчас вернусь.
Железная пластина опустилась перед железными прутьями. Я протестующе рявкнул, но заткнулся, услышав скрип тетивы арбалета, натягиваемой за одной из бойниц.
Меня никто не послушает – и еще меньше народу поинтересуется, что я могу сказать.
В десятке футов за моей спиной проход перегораживали массивные деревянные двери, обитые железом. Но стены здесь не такие уж толстые. Аль-Хар только притворяется крепостью. Внешние стены здания являлись задними внутренними стенами камер и кабинетов, хотя уличная каменная кладка могла противостоять значительным нагрузкам. Ширина коридора составляла восемь футов. В левой створке дверей имелась дверца, настолько узкая, что мне пришлось бы протискиваться в нее боком.
Эта узкая дверца приветственно распахнулась.
Я часто посещал Аль-Хар, обычно по делу, иногда – в качестве невольного гостя. Я не пользовался этим входом с тех пор, как они установили приветственное окно и дверцу. А вот бойницы были всегда, вместе с парнями, надеявшимися, что уж сегодня-то им доведется использовать арбалет по назначению. Я протиснулся в дверцу, думая, что за ней ждет пара стражников, желающих обыскать меня, прежде чем вести к генералу.
Вместо этого я оказался в вертикально стоящем гробу. Прежде чем успел передумать, дверца с лязгом захлопнулась.
Я не люблю тесные пространства. Совершенно. Терпеть их не могу. Чудо, что я сохранил способность мыслить здраво. Я позволил себе только один долгий девчачий взвизг, после чего сосредоточился на подборе творческих эпитетов для безродных сук, которые…
Клик! К-р-р-чанк! Скр-р-р!
Задняя стенка гроба скользнула в сторону.
Я прервал свой монолог. Некоторые стражники излишне чувствительны.
С возрастом я становлюсь все умнее. А может, у меня развилась аллергия на дубинки.
За дверью обнаружились четыре жестяных свистка. Трое моего размера, чуть выше шести футов, чуть тяжелее двух сотен фунтов колышущихся… мускулов, все покрытые шрамами. Четвертый – большой парень, вероятно, завтракавший кирпичами, вымоченными в кислоте. При себе у них были цепи и дубинки, палки с крючьями и по крайней мере одна утяжеленная метательная сеть.