– Способны? Безусловно. Будут ли этим заниматься? Нет. Тинни не станет меня преследовать. Она капризна, раздражительна и вздорна, но не в большей степени, чем другие невротики. Кира? Исключено. Ее интересует только Кип. А парни рады, что я ушел. Больше не приходится за меня объясняться.
Релвей задумчиво потер кончики пальцев друг о друга.
– Думаю, не стоит принимать Тейтов в расчет. Уомбл, Мьюриэт и Мин должны иметь отношение к Турниру мечей.
Нахмурившись, Релвей выглянул в коридор. Откуда-то доносился шум.
– По зрелом размышлении, я склонен согласиться. Но есть еще кузина, Роза Тейт, паршивая овца со съехавшей крышей. Могла ли она попытаться взяться за начальника безопасности теперь, когда он лишился семейной протекции? Стала бы она пробовать избавиться от вас, если бы думала, что удастся сделать это и сохранить Кипроса Проуза?
Угол его рта снова подергивался. Он только что продемонстрировал мне, что прекрасно разбирается в происходящем в ОПК и семействе Тейтов. Он знал, что овечка Роуз склонна к поступкам, от которых семья хотела бы оградить других акционеров.
– Розу нельзя исключать, – осторожно признал я. – Вероятность мала, но существует.
– На мой взгляд, это наиболее разумное объяснение.
– Если только дело не связано с турнирной дурью.
– Если только. О чем, я полагаю, мы скоро узнаем. Мне представляется, этот шум связан с тем, что Уомбл рассказал все, что знал.
Люди ожесточенно спорили приглушенными голосами, которые медленно приближались. Один настаивал, что начальник велел его не беспокоить. Другой возражал, что имелось прямо противоположное распоряжение. Кажется, этим вторым была грушеобразная Хеления.
Релвей подобрался, готовясь к их появлению.
– Ваши друзья с Холма знают, что вы здесь? Какое это имеет значение?
13
Все должно было измениться. Пойти перпендикулярно тому, как шло до сего момента.
Едва я закончил качать головой, как перед берлогой Релвея возникла Хеления. Начальник угомонил своего незадачливого привратника и подозвал женщину. Бросив на меня испуганный печальный взгляд, она поспешила к боссу, нагнулась, приложила руку к его уху и энергично зашептала.
Посмотрев на эту парочку, я задумался, не является ли необычная внешность женщины результатом тех же покушений на семейное дерево, плодом которых явился Дил Релвей.
– Дерьмо, – невыразительно произнес Релвей. Это было настолько для него нехарактерно, что он с тем же успехом мог бы завизжать. Начальник повернулся ко мне, стараясь сохранить на лице безразличное выражение, но я понял: что-то не так. Что-то определенно пошло не так.
– Что? – спросил я.
Релвей втянул в грудь несколько галлонов воздуха.
– Не буду ходить вокруг да около. Не поможет. Поток Яростного Света убита.
А?
Это было как… Не знаю что. Нет. Не может быть. Этого не могло случиться. Зачем он так со мной?
– Что? – Может, я ослышался? Может, он находился в другой вселенной? Или что-то вроде этого. Он говорил о чем-то невозможном, а следовательно, происходило нечто невозможное. – Я не понял… не понимаю… этого не может быть. – Все это знают. К чародейке вроде Страфы нельзя подобраться, чтобы убить ее. – Убита?
– Убита в результате нападения. На улице перед собственным домом.
Засада? Я знал отличное место и время. В тот момент, когда ты возишься с калиткой, чтобы войти внутрь. Вот только… Для чего Страфе пользоваться калиткой? Она бы прилетела домой по воздуху.
– Подробностей пока нет. Но она была не одна. Ее спутница серьезно пострадала, но выжила.
– Однако может умереть, – добавила Хеления, уставившись в грязный каменный пол и, возможно, отвлекая себя планами по уборке. – Вскоре мы получим больше информации.
Разумеется. Нападение на обитателя Холма, особенно с таким статусом, как у Страфы, заставит Стражу бросить все прежние дела.
Мои чувства онемели. Я не знал, о чем думать. Не знал, что делать. События повернулись невообразимым образом. Я переживал тяжелые времена, особенно во время войны, но меня никогда не били между глаз так внезапно, злобно и неожиданно. Даже когда нас покинула матушка, это произошло не мгновенно. У меня было время соорудить душевную защиту.
Почему-то я вспомнил гражданских, чьи дома и жизни лежали в руинах, опустошенные, после того как по их части света пронеслась война. Потерянные души, все до единой, всякий раз.
Я попытался напомнить себе, что мы, люди, стойкие создания. В конце концов большинство из нас возвращается.