- Нет, конечно, нет, но...
- Я вот думаю, зачем же они делали такие мозаики, если бы считали, что надо думать о приятных вещах? Ведь оказаться в таких коварных песках совсем неприятно. Я так и назвала свой рассказ: "Коварные пески". Когда я писала, мне самой было страшно. И девочкам тоже стало страшно во время чтения. Но я, конечно, постараюсь придумывать какие-нибудь более приятные истории.
Выходя из своей комнаты, я неожиданно столкнулась с Сибилой. Она, видимо, поджидала меня.
- О, миссис Верлейн! - сказала она таким тоном, будто меньше всего ожидала увидеть меня возле моей же комнаты. - Как приятно вас видеть. Очень давно мы с вами не встречались. Вы были чем-то очень заняты.
- Да, уроки... - сказала я неопределенно.
- Я не их имела в виду, - она бросила острый взгляд в приоткрытую дверь моей комнаты. - Я бы хотела поговорить с вами.
- Тогда пойдемте ко мне.
- Прекрасно!
Она на цыпочках вошла в комнату с таким видом, будто мы с ней заговорщики. Окинув комнату взглядом, она сказала:
- Здесь очень приятно. Очень. Я думаю, вам здесь хорошо. И вам было бы жаль отсюда уехать.
- Да, мне было бы жаль, если бы я отсюда уехала.
- Я видела вас с викарием. Я думаю, его считают очень красивым молодым человеком.
- Возможно.
- А вы, миссис Верлейн? - резкость ее вопроса вызвала во мне некоторое замешательство.
- Да, думаю, и я тоже.
- Я слышала, что он собирается занять очень хорошее место. Ну, этого следовало ожидать. У него прекрасные связи. Он будет продвигаться, несомненно. И подходящая жена, это то, что ему сейчас нужно.
На моем лице промелькнуло раздражение, и, вероятно, заметив это, Сибила сказала:
- Я испытываю к вам глубокое расположение. Мне не хотелось бы, чтобы вы уехали. Вы для меня уже стали как бы частью этого дома.
- Спасибо.
- Конечно, здесь каждому отведена своя роль. Даже для такой безликой, как Эдит. Бедное дитя, эта Эдит, но и она оставила здесь свой след, и немалый. Бедняжка!
Я уже жалела, что предложила ей войти. Надо было с ней остаться в коридоре, там было бы легче от нее отделаться.
- А ведь сэр Уилльям заболел, - продолжала Сибила, - именно из-за того потрясения, которое вызвала в нем ваша игра.
Я с некоторым негодованием сказала:
- Как я уже говорила, я исполняла тогда только то, что мне положили на рояль.
Глаза Сибилы внезапно вспыхнули - две сверкающие голубые точки в складках морщин.
- О, да, я знаю... но кто дал вам сыграть именно это произведение, как вы думаете, миссис Верлейн?
- Мне бы очень хотелось это знать.
Сибила напряглась и зашагала по комнате. Как я уже заметила, это означало, что она сейчас сообщит мне то, ради чего пришла сюда.
- Я помню тот день, когда она это играла...
- Кто? - спросила я.
- Изабелла. Она играла весь день. Ей как раз удалось найти переложение для фортепьяно. "Пляска смерти", - Сибила начала фальшиво напевать мелодию, отчего та прозвучала совсем жутко. - "Пляска смерти", - произнесла она задумчиво. - И все время, пока Изабелла играла, она думала о смерти. Потом она взяла револьвер и ушла в лес. Вот почему Уилльям не мог выдержать этой музыки. И он никогда бы не положил вам эту вещь для исполнения.
- Но ведь кто-то это сделал?
Она вдруг рассмеялась, и я спросила:
- Вы знаете кто?
Она многозначительно кивнула.
- О, да, миссис Верлейн. Я знаю.
- Но ведь тот, кто это сделал, хотел намеренно расстроить сэра Уилльяма, вызвать у него шок, ведь он больной человек.
- Ну и что, - сказала Сибила. - А зачем он строит из себя такого добропорядочного. Он ведь не такой. Я могу вам это доказать. Так почему бы его и не расстроить.
- Но это могло убить его.
- Вы думали, что это сделал Нейпьер. Они ведь поссорились, и Уилльям пригрозил Нейпьеру, что выгонит его из дома. Только подумать! Почему Нейпьер должен уходить из дома. Почему сэр Уилльям может притворяться таким хорошим. Один раз...
- Мисс Стейси, - прервала я ее, - это вы положили те ноты на рояль?
Она сжалась, как ребенок, и кивнула.
- Теперь вы знаете, - сказала она, - что не следует судить Нейпьера слишком строго.
Она не в своем уме, подумала я. И это очень опасно. Но я все-таки была рада, что она пришла ко мне в комнату. По крайней мере, теперь я знаю, что Нейпьер не виноват.
***
У меня из головы не шла та мозаика. Я не могла избавиться от мысли, что в ней заключено что-то важное. Я снова начала ходить на раскопки, стараясь вспомнить все, что мне рассказывала об этом Роума. Однажды утром я встретила там Нейпьера.
- Вы опять стали приходить сюда, - сказал он. - Я знал, что могу встретить вас в этом месте.
- Вы меня здесь уже видели?
- Много раз.
- Когда я не знала об этом? Очень неприятно слышать, что за тобой наблюдали, когда тебе это было неизвестно.
- Что тут особенно неприятного, если вам нечего скрывать, - возразил Нейпьер.
- Не думаю, что есть настолько добродетельные люди, которым это безразлично.
- Здесь вопрос не в добродетели. Например... кто-то занят вполне достойным делом, но оно требует... анонимности. В таком случае этому человеку будет очень неприятно узнать, что за ним наблюдают.
- Что же это может быть за дело?
- Например, человек, скрывая свое имя, приезжает в какое-то место, чтобы раскрыть тайну исчезновения своей сестры.
У меня перехватило дыхание.
- Так вы знаете!
- Было не столь уж трудно узнать.
- И давно вам это стало известно?
- Почти сразу после вашего приезда.
- Но...
Нейпьер рассмеялся.
- Я хотел знать о вас как можно больше, а так как вы были вдовой известного человека, то это упростило мою задачу. У вас был прославленный муж и сестра, хорошо известная в своих кругах. Так что вы должны согласиться, что получить нужную мне информацию не составило большого труда.
- Но почему вы не сказали мне?
- Это бы поставило вас в неловкое положение. Мне хотелось, чтобы вы сами признались, если сочтете это нужным.
- Но если бы я сказала, кто я, то мне никогда не разрешили бы приехать сюда.
- Всем не надо было говорить. Только мне.
- Что вы теперь намерены делать?
- Точно то, что делал и раньше.
- Вы сердитесь на меня?
- Зачем? Ведь я уже давно обо всем знаю.
- Вы меня не одобряете?
- Нет, я вами восхищаюсь.
- Почему?
- Потому что вы решили приехать сюда... потому что вы так любите свою сестру, что вам безразлична опасность, какой вы себя подвергаете.
- Опасность? О какой опасности вы говорите?
- Тот, кто пытается узнать, что стало с человеком, который, возможно, является жертвой убийства, всегда оказывается в опасности.
- Но кто сказал, что Роума убита?
- Я ведь сказал, что, "возможно", убита.
- Роума не тот человек, которого кому-то может понадобиться убить.
- Жертвами убийц очень часто становятся именно такие люди. Но откуда вам знать, какие у нее могли быть секреты. Вы, возможно, не все знаете о ее жизни.
- В общем-то я знаю очень мало.
- Вот видите. Вы смело бросились навстречу опасности, и это вызывает у меня восхищение... конечно, не только это.
Сделав шаг ко мне, он посмотрел в мои глаза с такой печалью, что меня охватило жаркое волнение и желание утешить его.
- Разве вам не приходило в голову, - сказал Нейпьер, - что два исчезновения, происшедшие в одном месте с небольшим разрывом во времени, не могли быть случайностью.
- Да, это очевидно, - согласилась я.
- И что, вы думаете, могло произойти с вашей сестрой?
- Я не знаю, но в одном убеждена: она не могла куда-то уехать, никого не предупредив об этом.
- А Эдит?
- Эдит тоже.
- И вы тоже чувствуете, что тут есть какая-то связь?
- Вполне вероятно.