- Вам известно, кто она? - прошептала ему миссис Линкрофт.
Я поднялась, чтобы уйти из сада, но цыганка остановила меня:
- Нет, останьтесь, мадам. Я хочу, чтобы вы все слышали. У меня есть на то причины.
Я вопросительно посмотрела на миссис Линкрофт. Та утвердительно кивнула, и я снова села. Лицо сэра Уилльяма стало угрожающе багрового цвета.
- Что, сэр Уилльям, вы так и будете настаивать, чтобы мы убрались с вашей земли?
- Да, буду! - ответил сэр Уилльям. - Если вы до завтрашнего вечера не покинете мое поместье, то я вызову полицию.
- Не думаю, что вы на это пойдете, - дерзко сказала Сирина. Она стояла, уперев в бока руки и слегка расставив ноги. Откинув голову назад, она с вызовом смотрела на сэра Уилльяма. - Вы горько пожалеете, если сейчас же не отмените свой приказ.
- Извините, но это уже шантаж! - отрезал Уилльям.
- Что? И это говорите вы, старый негодяй! Да вы не лучше любого из нас.
Миссис Линкрофт поднялась со словами:
- Я не допущу, чтобы волновали сэра Уилльяма.
- Не допустите? Но вы не допустите, чтобы и вас тревожили, верно? Но вам придется сделать то, что я хочу, или вы пожалеете. Да, я знаю, что я бедна. Я не живу в таком огромном доме, как вы, но у меня есть право жить там, где мне хочется, как у любого другого... и если вы попытаетесь помешать мне, то пожалеете... оба.
Миссис Линкрофт взглянула на меня.
- Надо отвезти сэра Уилльяма в дом, - сказала она. Я поднялась, но цыганка сделала жест, чтобы мы остались.
- Итак, вы не отмените свой приказ? - еще раз спросила она.
- Нет, никогда, - заявил сэр Уилльям. - Вам надо отсюда убраться до истечения этой недели. Я поклялся, что на моей земле не будет цыган, и я сдержу свое слово. Идите вон!
- Хорошо. Теперь пеняйте на себя. Я сейчас скажу вам пару вещей, которые вам не понравятся. У меня есть дочь, Оллегра, ваша внучка.
- Да, к несчастью, это так, - сказал сэр Уилльям. - Мы заботимся о ребенке. У нее здесь дом. И на этом наши обязанности по отношению к вам кончаются.
- О, да... а Нейпьер считается ее отцом. Это вполне вас устраивает, верно? Но что если я скажу вам, что отец не он, а? Вам ведь это не понравится, правда? Да, один из ваших сыновей - отец моего ребенка, но это не Неп. Это был ваш драгоценный Бо... тот, кому вы построили храм.
- Я не верю этому! - вскричал сэр Уилльям.
- Я знала, что вы не поверите. Но я-то знаю, кто отец моего ребенка.
- Это ложь, - сказал сэр Уилльям. - Все ложь.
- Не слушайте эту женщину, - сказала миссис Линкрофт, подымаясь со скамейки и положив руки на кресло-каталку.
- О, да, слушайте только эту женщину! - насмешливо воскликнула Сирина. - Она вам станет говорить лишь то, что вы хотите услышать. И она будет как всегда только поддакивать. - Сирина злобно усмехнулась. - Как это и было с самого начала, верно? Когда еще была жива леди Стейси. А как вы думаете, почему она себя убила? Потому что ее сын случайно застрелил своего брата? Потому что она потеряла своего любимого мальчика? Возможно, но главное потому, что у нее оказался не тот муж, который мог утешить ее, кто помог бы ей пережить утрату. Она узнала, что ее муж больше склонен тешить хорошенькую компаньонку.
- Прекратите! - закричала миссис Линкрофт. - Прекратите сейчас же!
- Прекратите, прекратите! - передразнила ее цыганка и, повернувшись ко мне, сказала:
- Видите, не всем нравится правда. Можно ли винить их за это? Я не могу. Потому что правда эта не очень приятна. Бедный старина Неп! Он оказался козлом отпущения. Он застрелил своего брата, поэтому было легко обвинить его во всем. Если бы я сказала, что Бо отец моего ребенка, меня бы прогнали. Никто бы мне не поверил. Поэтому я сказала, что это Неп. Тогда мне совершенно поверили и взяли на себя заботу о ребенке. Я поступила так только ради ребенка. Я солгала, потому что знала, иначе у моей девочки не будет дома... а потом, когда леди Стейси покончила с собой, оставив записку, в которой сказала почему... не только потому, что потеряла своего прекрасного мальчика, но еще и потому, что ее муж изменил ей в ее же собственном доме... И тогда в этой смерти тоже обвинили Непа и выгнали из дома. Все стало просто. Один преступник... вместо трех.
- Вы очень расстраиваете больного сэра Уилльяма, - сказала миссис Линкрофт.
- Ну и пусть расстраивается. Пусть больше не прячется за Непом. Хватит ему обманывать себя, что он не несет ответственность за смерть жены. И запомните... если цыган отсюда прогонят, всем станет все известно, всем! А не только мадам-музыкантше.
Миссис Линкрофт умоляюще на меня взглянула.
- Я должна отвезти сэра Уилльяма в дом, - сказала она. - Думаю, надо вызвать доктора. Позаботьтесь об этом, пожалуйста, миссис Верлейн.
***
Я решила найти Нейпьера. Зная, что в это время он обычно бывает на конюшне, я направилась прямо туда. Когда он там появился, я сразу ему сказала:
- Я должна поговорить с вами. Но здесь это невозможно.
- Тогда где?
- В ельнике. Я пойду вперед и подожду вас.
Нейпьер кивнул. По моему лицу он, наверное, понял, что это очень важно.
Мне надо было поговорить с ним о том, что я услышала в саду. Даже идя по открытой лужайке, освещенной ярким солнцем, я не могла избавиться от ощущения, что за мной следят чьи-то глаза. Меня все время преследовало опасение, что каждый мой шаг кому-то известен, что кто-то лишь ждет удобного момента, чтобы нанести удар. И еще мне казалось, вернее, я чувствовала это всем своим нутром, что тот, кто следит за мной, кто готовится меня уничтожить, ответственен за смерть Эдит и Роумы.
В последнее время я жила в постоянном напряжении, но то, что я услышала сегодня утром, заставило меня, наконец, испытать радость. Мне не терпелось рассказать обо всем Нейпьеру.
Я стала ждать его у разрушенной часовни. Она была уничтожена пожаром... как и домик Роумы. Я прислонилась к стене и прислушалась. Раздался хруст валежника. Кто-то шел из глубины леса. Как глупо было прийти сюда одной. Ведь здесь, у разрушенной часовни, куда редко кто заходит из-за страха перед привидениями, может случиться все, что угодно.
Но Нейпьер уже скоро будет здесь.
Я тревожно оглянулась. Хруст валежника напугал меня. Где-то за деревьями, казалось мне, прятались чьи-то недобрые глаза... кто-то смотрит на меня в раздумье: зачем она здесь? Не настало ли ее время?
Меня охватила паника. Я позвала: "Это вы, Нейпьер?!" Ответа не было. Только сухой шелест листьев... и снова похрустывание веток. Может быть, под чьими-то ногами.
Наконец, подошел Нейпьер.
- Как хорошо, что вы пришли.
Я протянула руки, и он тепло сжал их.
- Мне стала известна правда об Оллегре, - сказала я. - Ее мать только что имела стычку с сэром Уилльямом, и она ему все сказала. И мне нужно было повидать вас.
- Правду об... Оллегре? - повторил Нейпьер.
- Да. То, что ее отец - Боумент.
- Она ему это сказала?
- Да. В саду часа полтора назад. Он пригрозил при помощи полиции выслать цыган, и она пришла уговорить его не делать этого, а когда не вышло, то сказала ему, что Оллегра - дочь его драгоценного Бо и что она обвинила вас, потому что ей бы не поверили, если бы она сказала, что это был Бо.
Нейпьер молчал.
- Почему вы тогда не стали отрицать это?
- Я убил Бо, - ответил Нейпьер. - И подумал, что взяв на себя его вину, смогу как-то искупить свою. Бо возненавидел бы всех за то, что они узнали о цыганке. Его всегда очень заботило мнение о нем других людей.
Он все еще держал мои руки в своих. Я посмотрела ему в лицо с радостной улыбкой.
- Я ведь все равно должен был уехать, - продолжил Нейпьер. - Так что это не имело большого значения. Еще один проступок... ну и что, когда их и так много.
- А ваша мать... она покончила с собой, потому что узнала, что ваш отец и миссис Линкрофт были любовниками, а не только потому, что потеряла Бо.
- Это все в прошлом, - сказал он.
- Нет, - воскликнула я с болью, - не в прошлом, если это продолжает влиять на настоящее и на будущее.