С испуга я аж перелетела к стене — чуть не вмазалась. Спрашивала полнолицая буряточка с завитыми волосами до плеч. В длинной кофте и короткой юбке в чёрно-жёлтую вертикальную полоску. Вещунья, значит.
— Так почему?
Почему-почему! Потому что на мне казённый артефакт, который от такого защищает. Был бы подороже — видели бы подправленный вариант. А так только туман и всё.
— Ума не приложу, — честно ответила я и, озарённая внезапной догадкой, решила узнать: — Ты только моё не видишь?
— Нет, ещё зельевика нашего.
Я не знала, как реагировать: то ли радоваться внезапной зацепке, то ли хвататься за разбитое сердце. Девушка между тем нервно дёрнула плечами, развернулась и ушла куда-то, оставив меня в смешанных чувствах.
— Девочка, — внезапно обратился ко мне кто-то ещё. Что ж здесь за место такое небезопасное! Все норовят пристать! — Ты меня прости, но я тут случайно услышал ваш разговор…
Пока я куковала, ко мне подобрался почему-то очень знакомый мужчина. Седой, лысоватый, в прямоугольных очках, а по фигуре, что называется, не толстый не худой. Мельком я глянула на стенд. Ага, так и знала: Фёдор Михайлович, классный наш, с которым мы ещё не знакомы. Этим я решила воспользоваться, чтобы отвлечь его от опасной темы:
— Здравствуйте, Фёдор Михайлович! А я Лида, новенькая в вашем классе! Мы с вами ещё не встречались!
— Приятно познакомиться, Лида, — улыбнулся он будто бы не шестнадцатилетней девушке, а пятилетнему ребёнку. Но ничего, пусть уж лучше считает так и на интеллект поправку сделает. Всем расскажет, что я такая… дурноватая. — Я о тебе уже наслышан, всё хотел познакомиться, но ждал урока. Лида, а скажи, пожалуйста, у тебя украшения есть?
— Конечно! — радостно заверила я, поняв, куда он клонит. Артефактами я была обвешана, как новогодняя ёлка. Однако решила показать только самый главный. Теперь лишь бы в шнурках не запутаться. — Вот серёжек много, кольцо моё любимое, а вот медальон — папа подарил! И мне, и маме.
Всё! Взятки гладки, смотри и любуйся, почему моё будущее вещуны не видят. И Соню сразу выгорожу. Лучше уж прикинуться дурочкой, чем особенной.
— А ты знаешь, что именно из-за этого медальона у Эржены не получилось увидеть твоё будущее? — как неразумной дитяте объяснил он.
Для себя я заметила, что типчик очень интересный — мог бы увидеть и промолчать. И что ту вещунью зовут Эржена. Не забыть бы, а то я в бурятских именах плохо ориентируюсь. В русских иногда тоже, если не видела лиц.
— Шутите? — попробовала я сыграть святую невинность.
— Нет, я серьёзно, — ласково улыбнулся Фёдор Михайлович.
— Круто! Я-то думала, папа совсем безделушку подарил. Интересно, может, у меня и колечко особенное?
— Нет, колечко самое обычное, — покачал головой учитель.
А вот и не угадал! Колечко тоже артефакт — должно перемещать метров на пятьдесят. Только оно одноразовое и не служебное, а купленное мной лично на случай, когда захочется провалиться сквозь землю.
— Вам разве не рассказывали, как отличать обычные вещи от артефактов?
— У нас учитель слабый был, — даже не соврала я.
В профильном классе шикарная женщина вела, а у нас милая бабушка, которая закрывала глаза на всё и ставила мне оценку, дабы не портить отчётность. На работе мне это здорово мешало. Наш мастер почти плакал, когда его вызывали к нам в кабинет. Почему-то моя фраза «я ничего не нажимала!» заставляла его чуть ли не рыдать.
— Тогда если любопытно, можешь походить на факультатив к нашему мастеру. Хочешь?
Не-е-е-ет, тратить время на факультатив по артефактам я не хотела отчаянно, но что-то там, на краю сознания, подсказывало, что лучше прикидываться просто любопытной девушкой, чем девушкой, которой любопытны только смерти в гимназии и зелья. Как я выдавила из себя восторженную улыбку — ума не приложу. Но Фёдор Михайлович не спросил, почему у меня мина такая кислая, а подробно объяснил, когда и куда приходить, — значит, как-то получилось.
Естественно, первое занятие было сегодня, седьмым уроком. Имя мастера я не запомнила, зато сорок минут любовалась его шикарной рыжей гривой. Ещё отметила аномальное количество людей на факультативе — нас на лишнее занятие было не затащить. Причём ни учеников, ни учителей.
Потом цеплялось одно за другое… Короче, в библиотеку снова доползла только к концу недели. Хотела вообще не идти, но Соня, проверяя тетради, материлась, как сапожник, и сочувствовала учителям всего мира. На моё предположение, что это с непривычки, ответили столь красноречивым взглядом… В общем, сразу стало понятно: привычка в ближайшие пару месяцев не появится, и разгребаться мне надо самой.