Он ничего не ответил, продолжая хмуриться. Поскольку во время прошлого сезона миссис Ингам не сделала попытки обратить внимание Сильвестра на свою внучку, он заключил, что та – дурнушка, вряд ли способная прельстить его. Герцог попытался вспомнить, не видел ли он девушку вместе с леди Марлоу в тех редких случаях, когда оказывался в обществе этой неприступной и неприветливой особы. Если и видел, то она не задержалась у него в памяти.
– Феба не похожа на твоих красоток, – словно прочитав его мысли, заявила вдовствующая миледи. – Рядом со своей мачехой она выглядела бледно, но, на мой взгляд, так случилось только потому, что девушка отличается от остальных. Ежели ты предпочитаешь фарфоровых блондинок, она тебе не подойдет. А вот если ищешь знак качества и сообразительность – Феба придется тебе по нраву. Что до ее состояния, то много от Марлоу Феба не унаследует, но состояние ее матери достанется именно ей, не считая того, что оставлю девочке я. – Миледи на несколько мгновений сделала паузу, а потом заговорила вновь: – Твоя мать будет довольна, да и я, не стану скрывать, тоже. Хочу, чтобы ребенок Верены занял достойное место в жизни. Ее нельзя назвать завидной наследницей, однако состоянием Фебы не стоит пренебрегать; что до происхождения, то Марлоу – глупец, но в его жилах течет кровь знатного рода, так что Ингамы могут метить сколь угодно высоко, когда речь зайдет о брачном союзе. Однако если брак с моей внучкой тебя не устраивает, скажи мне об этом прямо и не увиливай!
Последние слова миледи окончательно переполнили чашу его терпения. Она явно пыталась вынудить его связать себя обещанием. Неверный шаг: уж ей-то следовало бы знать, что не она первая пыталась расставить ловушку на него. Герцог поднялся на ноги, улыбаясь ей с непоколебимой безмятежностью, и, поднося ее руку к своим губам, сказал:
– Не думаю, мадам, будто вам требуются мои заверения в том, что я не имею ни малейших сомнений относительно приемлемости данного альянса. Посему скажу лишь, что надеюсь иметь удовольствие познакомиться с мисс Марлоу… Быть может, уже в этом сезоне? Да, это было бы замечательно!
Он оставил крестную в явном недоумении, злясь на себя за то, что столь неосторожно открылся ей и дал возможность для энергичного наступления. Она предложила ему лишь то, о чем думал он сам, нанося ей визит, но рвение, с которым она ухватилась за представившуюся возможность, было почти столь же оскорбительным, сколь и попытка оказать на него давление. Миледи повела себя непростительно, посему Сильвестр вознамерился вычеркнуть мисс Марлоу из списка претенденток и, не теряя времени, сделать предложение кому-либо из оставшейся пятерки. К несчастью, вопиющая непристойность подобного поведения не позволила ему преподать столь полезный урок вдовствующей даме. Она непременно сочтет его поступок намеренным оскорблением (и будет совершенно права), а он не мог позволить себе унизиться до того, чтобы оскорбить ее, и потому герцогу оставалось лишь пожать плечами и смириться. До тех пор, пока он не сведет знакомство с мисс Марлоу, ничего нельзя было поделать.
Герцог решил отложить на время этот вопрос, но уже на следующей неделе ему пришлось вновь столкнуться с этим, когда, прибыв в Бландфорд-Парк, он обнаружил среди гостей лорда Марлоу.
Само по себе такое обстоятельство не могло вызвать у него подозрений. Марлоу и герцог Бофорт были старыми друзьями; а поскольку Остерби, родовое поместье Марлоу, располагалось в ничем не примечательной местности, то он частенько наведывался в Бадминтон во время сезона охоты. Округ Хейтроп, в котором герцог охотился попеременно с Бадминтоном, находился дальше от Остерби, и потому его милость нечасто радовал его своим присутствием, тем не менее назвать его здесь чужаком было бы в корне неверно. Сильвестр мог бы счесть, что в Бландфорд-Парк тот оказался совершенно случайно, если бы вскоре не выяснилось, что Марлоу пожаловал сюда, имея вполне определенные намерения.
Лорд Марлоу отличался неизменным грубоватым добродушием и благожелательностью, однако с Сильвестром, который был младше его на двадцать пять лет, его связывало лишь шапочное знакомство. На сей раз, однако, он явно решил сойтись с герцогом поближе, посему его приветливость поистине не знала границ. Сильвестр понял, что леди Ингам не теряла времени даром, и, если бы встреча состоялась где-либо в ином месте, а не на охоте, отверг бы поползновения его милости с ледяной вежливостью, к которой прибегал всегда, когда видел в том необходимость. Но лорд Марлоу, допускающий грубую оплошность на подмостках Лондона, и лорд Марлоу, восседающий на одном из своих чистокровных гунтеров, были совершенно разными людьми. Первого можно было обдать презрением, второй внушал уважение всем охотникам. Прыгая через черные изгороди[13] Лестершира или каменные стены Котсвольда, он не имел себе равных, а бесстрашием и хладнокровием с ним не мог сравниться даже лорд Олванли. Каждое пенни своего состояния, которого ему давно перестало хватать, лорд Марлоу тратил на огромных, рослых гунтеров, коих в его конюшнях никогда не бывало менее четырнадцати экземпляров. Любой молодой человек, стремящийся превзойти его ловкостью и сноровкой, счел бы себя польщенным, будучи выделенным лордом среди охотников, дабы дать дельный совет или удостоить похвалы.
13
Черная изгородь – живая изгородь нередко образуется из кустов терновника, темно-синий цвет ягод которого издали легко спутать с черным.