Хельга медленно кивнула.
— Ты права. Что-то здесь не так.
— Вот я и подумала, что боязнь Дориана вступать с женщиной в серьезные отношения может быть каким-то образом связана с тем, чего мы не знаем, — высказала предположение Дженни. — Дориан любит, чтобы все в его жизни шло по тщательно продуманному плану. И наверняка боится любви и брака именно потому, что эти понятия несовместимы с правилами и нормами.
Некоторое время Хельга размышляла над услышанным.
— Дориан считает, что еще не заработал достаточно денег для вступления в брак, так он сам мне сказал.
— А я уверена, что дело здесь не только в доходах и накоплениях, — возразила Дженифер. — Допустим, что причина нежелания его матери общаться с сыном кроется в чем-то другом, нам неизвестном. И причина эта должна быть довольно веской и серьезной. Тогда получится, что в историю, которую он рассказал тебе и мне, следует внести массу поправок. Может, как раз с ними и связано то, что Дориан столь мрачно и безрадостно смотрит на жизнь.
Хельга растерянно пожала плечами.
— Но кто нам объяснит, какие это поправки?
— Наверное, мы должны разыскать мать Конрада и поговорить с ней, — ответила Дженифер.
Удивившись такой решимости со стороны коллеги, Хельга посмотрела ей прямо в глаза.
— Ты уверена, что это необходимо?
— Это единственное, что мне остается, — пробормотала Дженни. — Я нравлюсь Дориану, но он не в состоянии самостоятельно преодолеть свой страх, который слишком прочно засел в нем. — Она рассеянным жестом поправила прическу. — Не зря он твердит, что не желает сближаться со мной, потому что мы с ним очень разные. А я чувствую, что просто его пугаю.
Хельга рассмеялась.
— Своим нынешним видом ты в состоянии напугать не только Дориана.
Дженифер даже не улыбнулась. В данный момент ей было не до шуток.
— Я говорю совсем о другом.
— Знаю. — Хельга положила ладонь на руку своей гостьи. — Я прекрасно понимаю, о чем ты: тебе хочется докопаться до причины страхов, владеющих сердцем Дориана.
— Правильно, — тихо произнесла Дженни. — Может, ему надо помочь отделаться от них, и тогда он посмотрит на мир другими глазами.
— С чего ты намереваешься начать? — поинтересовалась Хельга.
— Не думаю, что у нас получится убедить самого Дориана заняться поисками матери, — ответила она. — Разговаривать о настоящих причинах развода с его отцом, должно быть, тоже бессмысленно. А вот если нам самим удастся разыскать его мать… Она, возможно, согласится с нами побеседовать. Ей, возможно, уже и самой хочется возобновить отношения с сыном.
Хельга допила остатки сваренного мужем кофе.
— Что ж, я завтра же займусь этим делом.
Дориан принял предложение мистера Гудмана и не появился в этот день в офисе, решив, что поработает дома.
Сидя за письменным столом в кабинете своей квартиры, он тщетно силился сосредоточиться на делах. Однако его мысли упорно возвращались к предыдущей ночи в отеле и к Дженифер.
Сексуальная сторона их отношений заботила его не столь сильно. Главное, чем была занята голова Дориана, так это воспоминаниями о чудесных ощущениях, которые он испытывал, лежа на кровати рядом с Дженни, — о чувстве спокойствия, комфорта и надежности.
Ни одна другая женщина не вызывала в нем ничего подобного. Вернее, ни один другой человек, кроме отца. Ему казалось, что если он не ухватится за эти возникшие в сердце эмоции и не постарается удержать их, то они исчезнут навсегда.
Дженифер ему нравилась. Более того, он все яснее и четче осознавал, что только рядом с ней по-настоящему счастлив. Ее непосредственность, искренность и даже непредсказуемость буквально завораживали его. Потому что он сам не обладал этими качествами.
Дориан покачал головой. Происходящее с ним представлялось ему настолько необычным и странным, что его практичный ум отказывался верить, что все это правда. А сердце говорило о другом: о том, что любовь к Дженифер — его единственное спасение, его судьба.
Он просидел за письменным столом до позднего вечера, так и не решив, что делать, так и не разобравшись в своих чувствах.
На следующий день на работе мистер Конрад практически не разговаривал со своей помощницей, поэтому, когда он заявился к ней домой в пятницу вечером, она ужасно удивилась.