— Какого #%;#* тут происходит?! — спросил хриплым матом рыжий, тщетно пытаясь оторвать от себя служительницу продажной любви.
— Идём в дом, хозяин, — глухо сквозь полумаску проговорил я, снимая свою зеленокожую подругу с лошади и перекидывая сверток через плечо, — Мы не причиним тебе зла и разора… если будешь вести себя тихо.
— Госпожа Траунбрауз привела нас к тебе, — добавил Крюгер, демонстративно суя пистолет в карман, — Сказала, что ты надежный. Так ты тихий и надежный или громкий, но мертвый?
Дипломатия увенчалась ошеломительным успехом, причем, взявший себя в руки кузнец нас шустро провёл не в сам дом, а в отдаленно расположенное здание, оказавшееся чем-то вроде его личной берлоги, гаража и летней кухни вперемешку. Пузатые аппараты со змеевиками здесь трудились в немалом количестве, производя самогон, но тем не менее, места на четверых было в избытке. Эгита жалобно попросилась помыться, на что представившийся нам как Йоганн Трутвар кузнец обрадовал женщину тем, что баня готова, а Михаил Басх огорчил обоих, заявив, что составит блондинке компанию. В ходе краткой, но эмоциональной перепалки оказалось, что Эгита с Йоганном настолько старые любовники, что несмотря на наличие жены и четверых детей, бордель-маман изволит проживать именно здесь в своей отдельной комнате. Уверив рыжего ревнивца, что сношать его подругу дней суровых в планах у революционера не имеется, Крюгер уволок слабо сопротивляющуюся мадам в баню.
— В общем так, — проговорил я, подходя к растерянному мужику, — Мы её вынули из петли…
С мужчинами всегда проще. Их частенько совсем не нужно бить, угрожать или травить помешанными полугоблиншами. Мы просто быстрее и четче умеем формировать оперативные приоритеты. Так и господин Трутвар понял, что его давняя любовь в нефигуральной жопе и с крайне неясными перспективами в жизни еще до того, как это поняла сама спасенная. А еще он быстро усёк, что единственные, кто может на эту ситуацию повлиять — это мы. Или, как минимум, уйти из его дома, не добавив полезному члену общества дополнительных проблем, что тоже будет хорошо. Нужно лишь правильно себя вести.
— Нам нужно пожрать, помыться, поговорить в тишине и покое, — объяснял я ему нужды партии, — Еще хорошо бы сильное успокоительное найти, у меня подруга… нездорова. Есть такое?
— У меня нет, — вздыхал смирившийся с происходящим кузнец, — Есть у Эгитки. Много, разного. Я пошлю Хеска, моего третьего, его девки знают. Принесет.
— Только без шуток, Йоганн, — я проникновенно заглянул в глаза кузнецу, — И сыну скажи, чтобы языком не трепал. Просто взял и назад.
Помявшись, он кивнул.
Посмотрев на Волди, украдкой лакающего протекающий у одного из самогонных аппаратов первач, я закатил глаза и рухнул на лежанку. Лечить бело-рыжего шерстяного балбеса с бодуна не буду. Впрочем, ему явно нужно было забыться после поездки рядом со мной, а мне дождаться, пока освободят баню.
Через три часа, после того как все помылись и поели, включая не желавшую ни есть, ни принимать «лекарство» Стеллу, настроение коренных жителей Крейвенхольма сменило полярность на противоположную. Крюгер объяснил кузнецу и его любовнице, что их спокойная жизнь окончена.
— Если все так, как вы говорите, то конец либо Колле, либо Типпсу, — под мерное сопение Стеллы объяснял слушателям Басх, — Пока все в шатком равновесии. Поножовщина в борделе, перестрелка, повешенье Эгиты — это мелочи, бытовушка. Но если ваш дорогой Колла нападёт на людей графа, то это уже будет бунт. Сюда пришлют войска. Бегунки уйдут — городу конец, сами понимаете. Вы тут все их обслуживаете, как я понял. Типпсу тоже конец, с него спросят за бунт, но вам от этого будет легче? Нет.
— И как всё вернуть назад? Что делать? — жадно спросила нагнувшаяся вперед Эгита. Я смерил её взглядом. Сейчас, вымывшаяся, переодевшаяся и успокоившаяся женщина выглядела лет на тридцать. Да, излишне пышные на мой вкус формы, килограмм, эдак, на тридцать выше нормы, но по сравнению с мелькнувшей мимо нас женой кузнеца, неприметной серой мышью, просто секс-бомба. Кроме того, блондинка немало настращала рыжего, намекнув о проблемах в синергии их бизнесов, чем сильно меня озадачила. Ну как могут взаимно друг другу помогать кузня и, блин, бордель?
— Женщина, тебя что, били головой о твердое, пока несли вешать, или ты по жизни такая? — саркастично заметил Крюгер, ковыряясь в зубах, — Думаешь, из кустов вылез левый проходимец, спас твою жопу, а затем, за пару часов, совершенно никого и ничего не зная, придумал, как всё решить? Сиди тихо и отвечай на вопросы. Тебя, рыжий, это тоже касается.
Вопросов у него было много, причем большая часть никоим образом не трогали ни губернатора, ни Коллу. Михаил расспрашивал людей о местных порядках, о том, как гражданские взаимодействуют с бегунками, кто в авторитете, а на кого кладут при каждом удобном случае. Эгита, изначально жестко тупившая с ответами, в один момент цапнула притащенный рыжим сынишкой кузнеца ридикюль, в котором были её запасы дури, занюхала оттуда порошок розоватого цвета, расчихалась, игнорируя насупившегося партнера-любовника, а потом неожиданно начала довольно внятно отвечать. Мне захотелось сплюнуть, правда, маска помешала. Терпеть не могу торчков и алкоголиков.
— А теперь расскажите мне, что у вашего местного пахана есть такого, что он всерьез угрожает аристократу, — мягко попросил наших певчих пташек Крюгер, — Очень уж мне интересно…
У Кракаторна Коллы был военный корабль. Деревянный, да, как и суда этого безымянного графа, но куда шире, массивнее и мощнее, чем нужно скромному контрабандисту. Скромным Колла не был. Его команда насчитывала порядка 350-ти членов экипажа, каждый из которых был тем еще головорезом. Этот бравый «хозяин» Крейвенхольма возил в Эсхат, точнее в Лазантру, очень дорогую и очень запрещенную дрянь. Наркотики, естественно, но не только. Алхимия, книги, яды, редкие травы. Всё, что весит мало, а стоит запредельно дорого. Его «Золотая змея» была тяжеловооруженным судном, не боящимся подавляющего большинства конкурентов, способных настичь его в море. Репутация и эксклюзивность контрабандиста были столь высоки, что каких-либо акций в его отношении местные никогда не предпринимали.
Но граф? Это уже перебор. Колла зарвался, начав слать угрозы гонцами прямиком в резиденцию губернатора.
Выслушав кузнеца и проститутку, Крюгер отпустил их спать домой, предупредив еще раз, чтобы не шалили. Те, впрочем, об этом даже не задумывались, целиком поглощенные возможными проблемами, что уже обрушились на их головы. Или обрушатся вскоре, если брать в расчет грядущие сложности у города.
— Есть идеи? — ради проформы спросил я задумчиво молчащего напарника, смотрящего в окно. Сам же в это время аккуратно перекатывал тихо хихикающую Стеллу на её ночное спальное место. Туда же, под бок к одурманенной полугоблинше, я сунул нажравшегося вусмерть кота, пребывавшего в глубоком отрубе.
— Идеи? Они есть, — оторвавшись от своих мыслей, решительно кивнул Михаил, — Первым делом мы поговорим с губернатором. Нанесем ему тихий визит. Не сегодня, завтра. Ночью. И если всё пойдет так, как я предполагаю…
— То что? — повелся я на интригующую паузу.
Взгляд революционера уперся в меня, став предельно серьезным.
— Скажи, Кастор…, - тихо протянул Басх, — Ты сможешь потопить «Золотую змею»?
Глава 4
— Прошу прощения, господин барон, — сказал я толстому хрипящему мужику, капающему слюной на мою руку, нежно сжимающую этому полуэльфу горло, — Обычно ждут, пока разумный уснёт, а потом делают то, что я с вами, но у нас не так много времени. Будьте добры успокоиться.
Пришпиленный мной к стене аристократ был очень далек от того, чтобы успокоиться. Чуть ранее он спокойно зашёл к себе в спальню, бурча ругательства под нос, самостоятельно (несмотря на свои пухлые габариты) разделся, отлил в извлеченную из-под кровати ёмкость, высморкался… в общем, сделал всё, что обычно делает вдумчивый человек перед тем, как дать храпака. И вот его прерывают перед настолько важным занятием, хватая за горло и впечатывая в стену. А теперь вот, еще и нож достали, от чего сразу все хрипы смолкают, а тело начинает бить нервическая дрожь.