— Ах, вот оно что…
— Лин? — к своему неудовольствию в эльфийском Джайна была не сильна.
Он хоть и предлагал поучить ее столь нужному языку, но руки пока не доходили — ведь всегда находились более приоритетные занятия. Однако сейчас, когда в опасной близости от ее парня снова появилась непонятная девица, юная принцесса уже не считала изучение языка соседей такой блажью, как раньше…
— Артефакт в ее руках настроен на мой поиск. Я сам его сделал… когда-то.
Додумать остальное, не произнесенное товарищем вслух, не составило для Джайны особого труда.
— Оу…
— Вот-вот, — вздохнул тот в ответ. — Сейчас узнаю, что им понадобилось.
Лин повернулся к эльфийке и обратился к ней, перестав скрывать свое происхождение.
— Ишну-ала, Шандрис. Поздравляю, ты меня нашла. Вот только зачем? Десять тысяч лет прошло, знаешь ли.
— Элун-Aдоре, Иллидан… — пересохшее от волнения горло не дало продолжить, да и факт того, что легендарный воин помнит ее, не добавил спокойствия, и девушка запнулась. — У нас война с Н’Зотом, которую мы проигрываем! Кенариус мертв… Тиранда просит тебя о помощи!
Красноречие не являлось сильной стороной одной из предводительниц ордена Часовых, заготовленная речь куда-то выветрилась, а потому рассказ о «последних» новостях получился коротким и несколько сумбурным, но эльфийку выручило письмо за авторством подруги, которое она и протянула сразу по завершению своего экспромта.
За Лином сразу нарисовалась златовласая макушка. Хоть он и вытянулся за последние годы, но и рост Джайны тоже не стоял на месте, что и позволило последней спокойно заглянуть через плечо спутника и ознакомиться с посланием, дабы убедиться, что оно не любовное. Благо парень не чинил препятствий, а знания эльфийской письменности в отличии от устной речи у нее имелись: значительная часть библиотечных накоплений была написана именно на языке старших братьев и сестер по разуму.
Изучение письма заняло не более минуты. Растекаться мыслью по тексту Тиранда не стала, обрисовала ситуацию как есть и пожурила Иллидана за столь долгое отсутствие, напоследок горячо заверив, что все ждут его возвращения.
— «С любовью, Тиранда», — хмыкнула Джайна, дочитав до конца.
— Она жена моего брата, — напомнил он, купируя собственнический инстинкт девушки.
— Я помню, да и зовет она тебя не на свидание, а на очередную самоубийственную миссию… — она внезапно осеклась, а следом последовали объятия и в ухо понеслось нечто среднее между паническим шепотом и разъяренным шипением. — Только не говори, что ты согласишься! С твоим уровнем маны — это будет безответственно!
— Нет, неразумные поступки остались в прошлом, — поверх женских рук, скрестившихся на его груди, легла мужская ладонь и успокаивающе погладила их. — Я и тогда-то не смог потягаться с Древним богом, а уж теперь-то и говорить нечего.
— Что ответишь? — голова Джайны легла на плечо, усилив контакт.
— Правду. Но меня не так волнует реакция Тиранды на мой отказ, как вероятная встреча с Азшарой. Теперь, когда мои знакомые узнали, что я жив, новость рано или поздно дойдет и до нее. А мы расстались не в лучших отношениях.
— Ты же спас ей жизнь!
— Но еще я поучаствовал в уничтожении Источника Вечности, да и в целом проявил себя не слишком примерным верноподданным.
В ответ на что девушка печально вздохнула. Принцесса Кул-Тираса примерно представляла уровень силы и влияния королевы эльфов, и искренне надеялась избежать ее внимания к своему избраннику.
Шандрис, оставленная без внимания, наблюдала за перешептываниями обнявшейся парочки с широко раскрытыми от удивления глазами. Насколько ей было известно Иллидан всегда неровно дышал к ее наставнице, а эта девица… она вообще была человеком! Правда, пришедшая мысль о возможной маскировке пассии Предателя, заставила ее опомниться и попытаться сконцентрироваться на деле. Думать, о скрывающейся за личиной голубоглазой магички с волосами цвета пшеницы какой-нибудь эльфийки из числа приближенных к Азшаре, не хотелось… но приходилось: она не жаловалась на слух, а эльфийские имена на человеческом наречии не отличались по звучанию от языка «детей звезд», и упоминание Азшары не могло не настораживать. «Вот уж не думала, что буду жалеть о том, что не знаю человеческий язык», — ею овладело нехорошее предчувствие, и настроение, достигнув уровня эйфории при встрече с Иллиданом, теперь по результатам этой самой встречи стремительно падало вниз. Следующие слова парня, обращенные уже к ней, не стали для Шандрис неожиданностью — она успела морально подготовиться к отказу.