— Задавай.
Лин подозревал, что вопросы будут далеко не обычными — все-таки Джайна — это Джайна, с тривиальностью она не дружит. В общем, так и получилось.
— Каково это, быть всемогущим бессмертным архимагом, а затем оказаться в хрупком человеческом теле с крохотным даром магии?
— Что до отсутствия магии в этом теле — оно дало много минусов, но и плюсов вышло не мало. Ведь благодаря скромному ядру мой контроль уже достиг заоблачных высот по сравнению с прошлым, когда мощь заклинания главенствовала над искусством его плетения. Да и знаешь, в целом, тоже нормально, — признался парень и задумчиво посмотрел на пылающий в центре палатки огонь, который совсем не беспокоило отсутствие дров. — Поначалу, конечно, было непросто привыкнуть к таким радикальным изменения. Но затем я успокоился и теперь просто наслаждаюсь жизнью. В последние десятилетия предыдущей так не получалось — все куда-то спешил, хватался за все подряд. А сейчас пришло понимание, что моя смерть освободила меня от всех долгов и обязательств и можно начать жить почти с чистого листа.
— Почти? — уцепилась она, когда стало понятно, что продолжения не ожидается.
— Мои знания о магии все еще со мной, как и о врагах: я уверен, что ни Саргерас, ни Н’Зот никуда не делись. Так что я пришел в это время не с пустыми руками.
— Понятно… Слушай, а почему у тебя такая странная реакция на эльфов? Разве ты не должен был поступить наоборот — стремиться попасть к своим бывшим соотечественникам, а не скрываться от них? Вдруг они сумели бы как-то помочь.
— Это сложный вопрос, — немного погодя ответил Лин, продолжая наблюдать за игрой языков магического пламени. — Как-нибудь я расскажу все более подробно, но сейчас нет настроения. Если вкратце, то у меня были непростые взаимоотношения с нашими… с предводителями эльфов. Вот что ты знаешь об Азшаре? — неожиданно спросил он, поднимая взгляд.
— Ну, она величайшая магичка современности… бессмертная красотка-королева… — осторожно начала она.
— Скажи, как думаешь, я не обижусь, — прервал парень.
— Не видела ее ни разу, но по словам отца — крайне властолюбивая и эгоистичная натура, но при этом величия и личной харизмы хватает на десяток королей.
— Да, пожалуй, лучше и не скажешь — величия и харизмы ей не занимать. А еще Азшара — крайне злопамятная личность, и что-то мне подсказывает, что она может узнать меня и в этом облике. По привычкам ли или набору используемых заклинаний — не важно, но это может произойти, и тогда мне не поздоровиться! Я, как бы это помягче выразиться, пару раз пренебрег своим долгом по отношению к королеве. Но считаю, что смерть закрыла все долги, — повторился он, — Так что сам раскрываться не планирую и буду избегать внимания со стороны бывших сородичей всеми способами. Хотя и вряд ли удастся — рано или поздно наши дорожки пересекутся, ведь ни ты, ни я не планируем оставаться в ранге заштатных волшебников.
— Понятно, — с едва заметным облегчением в голосе произнесла Джайна, и тут ее лицо неуловимо изменилось. — А у тебя среди эльфов наверное остались родственники, друзья… семья?
— Бывший учитель, брат, бывшая возлюбленная, — спокойно перечислил он и тут же уточнил, поскольку, как показалось, он понял подоплеку вопроса: — Эти связи не тянут меня назад: я уважаю их всех троих, но с учетом того, что они заточили меня в тюрьму на неопределенный срок — наши пути-дорожки явно разошлись. Правда, я понял это только после перерождения. Я благодарен Кенариусу за все то, чему он меня научил, но не согласен с его однобокими взглядами на магию. Тиранда… когда-то она была смыслом моей жизни, центром всех моих помыслов и поступков, источником вдохновения… Но ей оказалось все это не нужно, и она выбрала брата. Бывает. Сам Малфурион чересчур много на мой взгляд радел за позиции наставника. Я не был согласен с их лозунгом: «Природа — наше все!». А еще, к слову, я мечтал о неодолимой силе и едва ее находил, как отправлялся на поиски чего-то еще более разрушительного, не понимая, что сила — это далеко не все, что нужно магу. В общем, сейчас меня не волнует все то, что так увлекало в прошлой жизни.