Джош выругался.
– Рон посчитался с ним?
– Рону сказали, что он не имеет права заниматься этим делом, раз это касается близкого ему человека. Меня привезли на «скорой помощи» без сознания, и я почти сутки не знала, что происходит, – рассказывала она отстраненно, как о ком-то постороннем. – Но я слышала, что Рон пришел в бешенство, когда обо всем узнал, и кричал, что убьет негодяя. Нашлись свидетели, так что преступника довольно быстро взяли. Его привели ко мне вместе с контрольной группой, и я без труда его опознала. Было предъявлено обвинение, дело пошло в суд, а он в тюрьму. Конец истории. – Лорен развела руками.
– Нет, не конец. Это, может быть, конец истории для насильника, но не для его жертвы. Вы обращались за консультацией?
Впервые в ее глазах появилась злость.
– Я врач, Джош. Я прекрасно знаю, что нужно делать. Да, я проконсультировалась. Дана нашла мне специалиста. Она сказала, что не сможет лечить меня, потому что мы подруги и ее опыта не хватит, чтобы оказать мне необходимую помощь. Я присоединилась к группе, выслушала бессчетное количество страшных историй и начала выкарабкиваться.
Джош был уверен, что понял, в чем проблема.
– Но Рон не смог справиться с этим, да?
Лорен сделала глубокий вдох. Она продолжала выковыривать из пиццы кусочки грибов и класть в рот.
– Он пытался игнорировать тот факт, что меня изнасиловали. Понимаете, если бы меня не изнасиловали, он бы не упустил арестованного. Получался замкнутый круг. – Она отламывала маленькие кусочки пиццы и жевала их. – Потом он решил, что я сама виновата, что это я спровоцировала его. Что я была слишком вызывающе одета или сказала что-то двусмысленное. К счастью, у меня хватило ума понять, что он выдумывает ерунду, иначе я бы превратилась в запуганную маленькую мышку. Я выслушивала от него, что моя рабочая одежда слишком сексуальна, что я не должна допоздна задерживаться на работе, потому что это привлекает маньяков. Он звонил мне на работу во внеурочное время, чтобы проверить, там ли я, потому что вообразил, что я ему изменяю.
– Придумал удобную замену правды, – тихо сказал Джош.
Лорен кивнула.
– Так намного проще. Вначале я пыталась не обращать внимания, думая, что в конце концов он поймет, что не прав. А он подал на развод. Пошли слухи, что после изнасилования я стала нимфоманкой, и у него лопнуло терпение. – Она коротко рассмеялась. – Моя рабочая одежда сексуальна? Вы видели меня в зеленой хирургической форме. Вы можете ее назвать сексуальной?
Он ответил, не задумываясь:
– Честно говоря, да. Ваша зеленая форма смотрится сексуально, но это потому, что я вообще нахожу вас сексуальной, и все, что вы надеваете, выглядит на вас сексуально. Если вы спросите, считаю ли я, что вы намеренно носите вызывающую одежду, чтобы провоцировать мужчин, я отвечу: нет. Вы никогда не задумывались над тем, что Рон не справился с ситуацией, потому что ничем не мог вам помочь? Ведь если бы он не упустил арестованного, ничего бы не случилось.
– Я думаю, что, если бы не это, Рон нашел бы какую-нибудь другую причину. Он хотел развестись со мной до того, как у меня лопнет терпение и я вышвырну его. Мы оба знали, что к этому идет. Он просто первым сделал решительный шаг.
– И при этом бросил вас в трудную минуту. Он не остался с вами во время вашего выздоровления, и поэтому вы считаете его негодяем, – догадался Джош.
– Да, Рону трудно было все это понять. У меня закончился контракт, и я решила подыскать новое место. Когда я узнала о здешней вакансии, то поняла, что это то, что мне нужно, и ухватилась за нее. – Не отдавая себе отчета в своих действиях, она потянула «молнию» на платье вверх, пока высокий воротник не закрыл ее горло. – Рон теперь может не пропускать ни одной женщины, с которой сталкивается, что он, я не сомневаюсь, и делает, а я наконец могу спать без кошмаров. Могу пройти ночью по стоянке без приступов страха и могу встречаться с живыми мужчинами в закрытых помещениях. С мертвыми у меня проблем никогда не было.
Лорен принялась за новый кусок пиццы, словно еще не утолила голода. Джош подумал, что так ей легче, чем смотреть на него и пытаться понять его реакцию. Он глядел на свои руки с крепко сцепленными пальцами, лежащие перед ним, и представлял себе, как бы он задушил эту мразь, напавшую на Лорен.
– Вы начали с кем-нибудь встречаться, прежде чем переехали сюда?
Она покачала головой. Высохшие волосы упали ей на щеку, так что он не видел выражения ее лица.
– В то время мне было спокойнее погрузиться в свои исследования. Никто не пристает, не нужно улыбаться, если этого не хочется. Для меня это было лучшее лекарство. – Лорен медленно подняла голову и встретила его взгляд. – А она каким-то образом узнала все эту печальную историю. По крайней мере то, во что Рон хотел заставить поверить окружающих. Особенно то, что я ему изменяла.
– Она, естественно, рассудила, что вы не захотите, чтобы я узнал все эти подробности, и отступитесь, а она получит меня обратно.
– Вот именно. – Лорен указала на его тарелку. – Простите. Я отвлекала вас разговором, и вы совсем ничего не ели. Если пицца остыла, ее можно разогреть в микроволновке.
Он откусил кусочек.
– Я настолько привык к холодной пицце, что просто не знал бы, что делать с горячей.
Лорен смотрела, как он ест, а он мысленно складывал вместе кусочки этой головоломки.
– Если она узнала всю эту историю, то наверняка у нее связи в полиции или в суде, – сказал он наконец, отставляя тарелку в сторону.
Она уставилась на коробку.
– Великолепно, вам хватило всего семи кусков, чтобы прийти к этому выводу, а я могла вам это сказать сразу.
– Да?
Лорен кивнула.
– Она о вас знает слишком много для человека, которого вы встречаете в магазине, химчистке или аптеке. Этот городишко, конечно, меньше Лос-Анджелеса, но это все-таки город. У нее должны быть соответствующие связи, чтобы иметь доступ к нужной информации.
– Мы с Кевином подумали об этом с самого начала, но не смогли ее вычислить.
Лорен улыбнулась.
– Это потому, что вы не женщины.
– Что вы имеете в виду?
– Я имею в виду, что вы все делаете не так. Мужчина не может понять женщину, а женщина может. – Она села, скрестив ноги и накрыв босые ступни платьем. – Я не буду просить прощения за сексуальную дискриминацию. Мужчины говорят подобные вещи постоянно и никогда не извиняются.
Лицо Джоша расплылось в улыбке.
Она посмотрела на него, пытаясь отгадать причину смены его настроения.
– Что такое?
– Вы преодолели серьезные трудности, доктор. Что-то подсказывает мне, что этой даме лучше поостеречься, если она собирается еще крутиться вокруг вас, потому что она может и проиграть.
Лорен сделала глубокий вдох. Страх, который она почувствовала, когда увидела убранную спальню и ванную, исчез. Исчезла и печаль по утраченной прошлой жизни.
– Так и будет, черт побери!
– Просто удивительно, что ты переехала туда, чтобы достичь мира и покоя, а вместо этого попала в центр событий, связанных с классическим случаем преследования, – сказала Дана. – Тебе было лучше здесь, в кишащем преступниками Лос-Анджелесе, дорогая. По крайней мере здесь полиция немножко лучше умеет с этим справляться.
Лорен переложила трубку к другому уху. Джош только что уехал домой за одеждой, и Лорен немедленно позвонила подруге.
– Что касается меня, то она выступает в роли своего рода антисвахи, но при этом уверена, что между нами с Джошем что-то есть.
– Он в сто раз мужественней Рона.
– Послушай, Дана, ты никогда не делала таких скоропалительных заключений о людях. А поскольку ты говоришь таким убежденным голосом, то мне бы хотелось знать, что заставило тебя прийти к такому мнению о нем? – Лорен старалась не обращать внимания на окружающую ее тишину и гнала невольные мысли об опасности, возможно, подстерегающей ее где-то рядом.
– Лорен, мы с Джошем проговорили вчера вечером по телефону часа полтора. Он то приходил в ярость, то впадал в подавленное состояние по поводу произошедшего с тобой.