— Дело происходило на террасе, а не в саду.
— Это не имеет значения, — возразил Рошфор.
— Я сейчас упаду в обморок, — слабым голосом объявила герцогиня, но конечно же не привела угрозу в исполнение. Вместо этого она сделала несколько шагов вперед и встала между Каландрой и ее братом. — Ушам своим не верю, — сказала она внучке. — Как ты могла поступить столь скандальным образом? Ты совсем обо мне не думаешь! И о семье тоже. Сенклер прав. Конечно же он в ответе за тебя. Он твой брат и глава семьи, поэтому имеет право говорить тебе, что делать, а ты обязана повиноваться. Что заставило тебя оказаться на террасе поздно вечером с мужчиной? Тебя же могли увидеть! Тебе следует быть благодарной, что твой брат поспешил тебе на выручку. С ужасом думаю о том, что могло случиться, не окажись его рядом.
— Ничего бы не произошло. Повторяю тебе, я вела себя благоразумно и не ввязалась в скандальную историю, — ответила Калли, чувствуя, как горят огнем ее щеки.
— Ты находишься под опекой брата до тех пор, пока не выйдешь замуж и не обзаведешься собственным домом, — отрезала герцогиня.
— А потом я попаду под опеку мужа! — пылко воскликнула девушка.
— Ты говоришь, как Ирен Вайнгейт.
— Что ты имеешь против Ирен? — возразила Калли. — Я бы очень хотела быть похожей на нее. В отличие от большинства знакомых мне женщин Ирен, по крайней мере, цельная личность с убеждениями.
— Бабушка, пожалуйста… — начал Рошфор, прекрасно понимая, что вмешательство бабушки не поможет ему урегулировать разногласия с сестрой.
— Как бы то ни было, это не имеет значения, потому что мой брат обращается с моими поклонниками как с преступниками! — гневно воскликнула Калли.
Герцог недобро рассмеялся:
— Бромвель никогда не будет твоим поклонником.
— Уж точно нет, — ответила девушка, — ты же унизил меня на его глазах.
— Бромвель? — удивленно переспросила герцогиня. — Граф Бромвель?
— Он самый.
В глазах пожилой дамы зажглась искорка интереса, но не успела она ничего добавить, как Калли продолжила:
— Что плохого в лорде Бромвеле? Что такого ужасного в том, что я была с ним?
— Ты не должна оставаться на террасе наедине с каким бы то ни было мужчиной, — отрезал Рошфор.
— А почему ты заявляешь, что он никогда не будет моим поклонником? — не сдавалась девушка. — Почему ты вскричал «Ты!», когда заметил его со мной? Почему его кандидатура кажется тебе особенно неподходящей?
Долгое время герцог хранил молчание, потом, пожав плечами, заявил:
— Этот человек мне не друг.
— Что? — Калли удивленно вскинула брови. — Он тебе не друг? Значит, я не могу выйти замуж за кого-то, кто не имеет счастья быть твоим другом? Так за кого бы ты хотел выдать меня? За одного из твоих напыщенных старых приятелей-ученых? За мистера Стретвика, может быть? Или за сэра Оливера?
— Проклятье! Калли, тебе отлично известно, что я не это имел в виду, — вымученно ответил Рошфор. — Тебе вовсе не обязательно выходить замуж за одного из моих друзей, и тебе об этом отлично известно.
— Нет, не известно! — запротестовала она. — Я вообще чувствую, что совсем тебя не знаю. Никогда бы не подумала, что ты можешь повести себя столь деспотично и неуважительно к моим чувствам.
— Неуважительно? — в изумлении повторил он. — Как раз наоборот! Я очень о тебе беспокоюсь.
— Тогда почему ты называешь этого мужчину неподходящим? — настаивала девушка. — Он из неблагополучной семьи? Или его титул недостаточно высок?
— Нет, конечно нет. Он же граф.
— Может, ты считаешь, что он всего лишь охотится за моими деньгами?
— Нет. Он довольно состоятелен, насколько я могу судить. — Губы Рошфора сжались в тонкую линию.
— Граф Бромвель считается завидным женихом, — вмешалась герцогиня. — Он, разумеется, не герцог, но их так мало осталось в наши дни. Никто же не заставляет тебя выходить замуж непременно за члена королевской семьи. Граф вполне подходит на роль твоего мужа, к тому же он из древнего уважаемого рода. — Пожилая дама повернулась к внуку: — Разве он не приходится родственником леди Оделии?
— Да, дальним, — вынужден был согласиться Рошфор. — Проблема не в его генеалогическом древе.
— А в чем же тогда? — воскликнула Калли.
Герцог переводил взгляд с бабушки на сестру и обратно. Наконец он пояснил:
— Это старая история. И совсем не имеющая значения. — Он сжал челюсти. — Я действовал исключительно в твоих интересах, Калли, когда приказал ему держаться от тебя подальше.
— Ты в самом деле так поступил? — в ужасе вскричала девушка.
Он кивнул.
— Да как ты мог? — Она чувствовала, что задыхается, словно получила удар под дых. — Поверить не могу, что ты посмел так меня унизить! Сказать графу, чтобы он не смел приближаться ко мне, будто я неразумный ребенок! Или… или страдаю умственным расстройством. Словно мне недостает здравого смысла, чтобы делать собственные суждения.
— Я этого не говорил! — вскричал герцог.
— Тебе и не надо было, — язвительно заметила Калли. — Это умозаключение неизбежно вытекает из твоего приказа, с кем мне можно, а с кем нельзя общаться. — На глаза ее снова навернулись слезы, но она смахнула их нетерпеливым движением.
— Я действовал из соображения того, что лучше для тебя!
— И поэтому счел возможным решить мою судьбу за меня! — Калли кипела от негодования, сжимая руки в кулаки. Она была взбешена настолько, что едва могла говорить.
Стремительно развернувшись, она стала быстро подниматься по лестнице.
— Калли! — закричал Рошфор, устремляясь было за ней, но остановился на первой ступеньке и с досадой посмотрел ей вслед. Потом он обратился к бабушке, словно ожидая объяснений.
Герцогиня воззрилась на него непроницаемым взглядом, скрестив руки на груди.
— Ты виноват в том, что она ведет себя подобным образом. Потому что ты во всем ей потакал и позволял делать что заблагорассудится. Ты ужасно избаловал сестру, и теперь пожинаешь плоды.
Герцог раздосадованно вздохнул и, отвернувшись от лестницы, направился в свой кабинет.
— Я быстро разберусь с делами в Лондоне, — сообщил он бабушке. — Пожалуйста, распорядись упаковать вещи, чтобы уже послезавтра мы могли вернуться в деревню.
Калли, все еще пребывающая в бешенстве, ураганом ворвалась в свою комнату. Ее горничная Белинда ожидала хозяйку, чтобы помочь раздеться, но была отослана прочь. Каландра слишком сердилась и поэтому не смогла бы стоять, терпеливо ожидая, пока Белинда расстегнет пуговицы ее платья. В любом случае, она не чувствовала себя способной лечь в постель и заснуть.
Горничная озадаченно посмотрела на свою госпожу и выскользнула за дверь, не сказав ни слова. Каландра же принялась расхаживать по комнате, будучи не в силах успокоиться. Через какое-то время за дверью раздались медленные шаги бабушки, а вот более тяжелой поступи брата она так и не услышала. Без сомнения, он укрылся в своей любимой комнате — в кабинете. Возможно, сейчас он спокойно читает книгу или письмо или просматривает отчет, готовясь к завтрашней встрече со своим торговым агентом. Рошфор уж точно не будет стискивать зубы от бессильной злобы или кипеть от праведного гнева. Он-то считал вопрос решенным.
Калли состроила гримасу и бросилась в кресло, стоящее подле кровати. Она не позволит распоряжаться собственной жизнью. Она привыкла считать себя молодой дамой, живущей по своему усмотрению, придерживаясь, разумеется, установленных обществом рамок. Спроси ее кто-нибудь прежде, она без колебаний ответила бы, что вольна делать что заблагорассудится и что она сама хозяйка своей судьбы. Конечно, во многом Калли уступала бабушке, потому что хотела жить с нею в мире и согласии, но при этом чувствовала, что сама принимает такое решение, а не подчиняется чьим-то приказам.