Точка тут же набрала что-то в поисковике.
— Он лучший форвард по итогам прошлого года, — продолжала я. — Молодой и очень перспективный. Все журналисты пищат от восторга и говорят, что у парня великое будущее, сравнивают с Борисом Михайловым и чуть ли не предсказывают затмение самого!
— То есть затмение? — не поняла Козарева. — Лунное?
— Короче, все как один считают, что он круче Бориса Михайлова.
— А кто это? — в один голос испуганно спросили Настя и Варя.
— Да вы что! — возмутилась я. — Он играл в сборной СССР, в ЦСКА. Реально великий игрок и нападающий.
— Для шестнадцати лет не самые худшие достижения, — задумчиво протянула Женя.
— Какой хорошенький! — всплеснула руками Варя, рассматривая его фотографии.
— Покажите мне! — тут же отобрала ноут у подруг Настя. — А что… Ничего… Я б с таким в кино сходила.
— Ну-ну, — осуждающе глянула на нее Женька.
— А как же Ахмед? Ты его решила бросить? — прошептала Варя.
— Нет, — дернула я плечом нервно.
— Странно, я всегда считала, что это Настя у нас легкомысленная… — хмыкнула Женя.
— Да что они там зарабатывают, эти ученые? — мечтательно закатила глаза Настя. — Вот хоккеисты — это да… Канада… США… НХЛ… Даже я знаю, что хоккей круче. Ну, только, конечно, если твой Ахмед когда-нибудь Нобелевскую премию не получит. Тогда он будет гораздо крутее.
— Нда, а Настя у нас, оказывается, меркантильная. — Волоточина подперла рукой голову и начала открывать ссылки на статьи о Матвее.
— Жень, ну что ты все бубнишь и бубнишь. Просто… Просто… — Я осеклась, не зная, как сформулировать мысль. — Понимаете, они мне оба нравятся. Ахмед умный и внимательный, а Матвей он такой… такой…
— Перспективный! — припечатала Настя.
— А как же любовь? — надула губки Варя. — Птица, Ахмед же тебя любит.
— Любит… любит… Это ты считаешь, что он меня любит, а мне он о любви никогда ни разу ни слова не сказал. Не любит он меня.
Настя открыла рот, чтобы возразить, но прозвенел звонок. Я быстро кинула на парту учебник и тетрадь. Включила плеер и протянула Варьке капельку наушника. Сегодня мы слушаем сборник Гакта. Надо приучать Варьку к хорошей японской музыке, а то со своим увлечением скоро вообще ничего слушать не будет. Варя прикрыла глаза и потащи-и-и-и-илась. Этот урок литературы обещает быть шикарным.
— А где ты его подцепила? — спросила Женька на большой перемене, кроша круассан в блюдечко. Она всегда так делает, когда нервничает. Сама того не замечая.
— Вчера на скалодроме.
— А тебе он почему понравился? Перспективный потому что? — хмурилась Варя. Кажется, ей мой новый друг пришелся явно не по душе. — А кто он по знаку зодиака? Надо еще карты на него разложить.
— Ой, Варь, расслабься, — отмахнулась я.
— Нет, ну ты пойми, у тебя сейчас очень серьезный выбор, — затянула она важно. — Есть парень, который любит тебя, и есть ты, которая втюрилась в другого парня…
— Я не втюрилась!
— Втюрилась! Ты про него весь день стрекочешь!
— Стоп, ругань! — развела нас по разным углам Женя. — Это ее решение, и Ахмед не имеет никакого права принуждать Птицу поддерживать отношения.
— Да что вы заладили! — вспылила я. — Никто никого не бросил! Никто никого ни к чему не принуждает! Что я, в конце концов, не могу на хоккей сходить? Все равно Ахмед идет на свою научную конференцию, а я что, дома должна сидеть? Он по своим делам, я — по своим, так и хорошо…
— Угу, так и начинают рушиться отношения, — фыркнула Настя.
Варя многозначительно закивала.
— Не давите на нее, — рыкнула Женя. — Все правильно она делает. В наш век у женщины должны быть свои, — сделала она упор, — интересы. Не все должно замыкаться на мужчинах.
— Ты просто ей завидуешь, — ухмыльнулась Варька.
Ох, зря она это…
— Давайте поговорим на другую тему, — радостно перебила я всех. — Настя, как поживает твой Сережа?
Настя глупо захлопала ресничками и, малость опешив, пробормотала:
— Нормально… Только вчера с ним гулять ходили. А это ты к чему?
Вот блондинка!
Я думала весь день, что же мне делать и как с этим жить. А еще меня волновало, как подруги отнесутся к моей «ветрености», как обозвалась Варя. А что я могу поделать? С Ахмедом мне интересно, но мы даже не целовались ни разу. Он всегда держится на расстоянии, максимум, который он может себе позволить, — это потискать меня немного по-дружески и чмокнуть в щеку. Значит, я ему не интересна как девушка? Хотя, если Ахмед захочет меня поцеловать, а я не умею, то что тогда делать? Ох, как трудно быть девушкой. А Матвей… Он такой живой, такой компанейский, такой легкий. И он мне нравится. Ахмед тоже нравится. Но Матвей он такой, а Ахмед другой. Ну вот! Я уже и запуталась.