— Голос какого-то сумасшедшего. — Она задумалась, а потом решительно покачала головой: — Нет, так говорить может только сумасшедший.
— А не Джо Хилл?
— Возможно, в те минуты, когда у него бывает припадок.
— А по телефону может сойти?
— Возможно, сойдет, но не уверена…
— Ну хорошо, — сказал я. — Терять нам совершенно нечего. Хочешь быть моим Пятницей?
— Я только что убежала от тебя.
— Тогда позвони Куттеру как секретарша Джо Хилла и скажи, что Джо Хилл на проводе. Это ведь нетрудно. Тысячи девушек делают это каждый день.
— Если бы ты хоть на минутку выкинул из головы секс, — холодно сказала она, — я бы, возможно, сделала попытку сосредоточиться.
Она разыскала номер, набрала его и спросила:
— Контора Куттера? Мистер Джо Хилл хотел бы поговорить с мистером Куттером. — Она снова немного помолчала, а потом произнесла чарующим голоском: — Мистер Куттер? С вами хочет говорить мистер Джо Хилл. — После этого она передала трубку мне.
Я снова сглотнул слюну и быстро гаркнул в трубку:
— Хэлло, мой дорогой! Я как-то позабыл, на какой срок мы договорились! Ха-ха-ха! Вы же понимаете, как это бывает?!
— О каком сроке? — Куттер был недоволен и даже зол.
— Срок опциона на ваше маленькое болото! Ха-ха-ха! Когда он кончается?
— Вам что плохо, Джо? — пробурчал голос на другом конце провода. — Он действует еще пять месяцев.
— Черт возьми, у меня столько дел в голове, что иногда путаешь совершенно разные вещи, — сказал я. — Огромное спасибо, мой дорогой, что освежили мою память.
— Может быть, вы пересидели за карточным столом в Рено, или Лас-Вегасе, или еще где-нибудь? — ядовито спросил Куттер. — И тем не менее хочу вам напомнить, что, если вы хотите иметь договор, это вам будет стоить пятнадцать тысяч.
— О, дорогой мой, сроки я могу забыть, но суммы не забываю никогда. — Предосторожности ради я еще раз расхохотался. — Повторите еще раз, сколько я должен выложить за новый опцион?
— Тридцать тысяч в ближайшие полгода, — кисло сказал он. — Скажите, вы случайно не пьяны?
— Ха-ха-ха! Бы изволите шутить, дорогой друг. Джо Хилл может быть иногда навеселе, но пьяным никогда.
— Ну, конечно! — сказал Куттер хмуро. — В таком случае позвоните мне еще раз, когда ваше веселье кончится. — И он повесил трубку.
Я тоже повесил свою и вернулся к кушетке и мартини. Луиза выжидательно смотрела на меня.
— Опцион кончается только через пять месяцев, — сказал я. — Последующие полгода можно получить за тридцать тысяч.
— Это чепуха, — Луиза озабоченно посмотрела на меня. — Почему же тогда они говорят, что срок кончается через два дня?
— А зачем вообще заключают опцион и платят за него так много, тем более что строительство невозможно без финансирования из Невады?
— Что-то не совсем понятно, — пробормотала Луиза.
— Все очень просто. Приобретают купчую за пятнадцать тысяч, подделывают подписи невадских финансистов и ждут простачка, который клюнет на эту удочку. Так, например, поймали и тебя с Тайлером Морганом.
— По твоему, никаких денег из Невады не будет?
— Твой разум чист, как никогда, непорочная Луиза, — сказал я. — Но трудно будет доказать, что в Неваде нет денег для этого проекта. Могу поспорить, что у Джо Хилла есть в Неваде подставное лицо, которое соответствующим образом ответит на все вопросы.
— И что же из этого получится? — поинтересовалась она.
— Самая настоящая афера. Забирают деньги и вдобавок шантажируют чем-то, что является сокровенной тайной человека, на тот случай, если ему захочется пойти в полицию.
Она задрожала.
— Все это ужасно, Денни!
— Многословие пробуждает во мне аппетит, — ответил я. — Где же обещанный ужин?
Ужин был превосходный, а напоследок Луиза достала даже бутылку французского коньяка. Тем временем солнце стало уже клониться к горизонту и океан был, как зеркало. Самое время расслабиться, подумал я и украдкой посмотрел на Луизу. К тому же я не знал, что предпринять дальше.
— Вирджиния забрала свою машину? — спросил я.
— Должна была забрать. Когда я ехала домой, ее уже не было.
— Хорошо, что ты ее узнала и увела оттуда, где была вечеринка.
— Я, собственно, и не знаю толком, на какой машине она ездит. Вирджиния меняет машины чаще, чем нижнее белье. Просто Уолт сказал мне, что это машина ее.
На ней все еще была красная блуза и черные кожаные брюки, и у нее был такой вид, словно она из сновидений созревающего подростка.
— Ты мне так и не показала свою новую мебель, — сказал я, полный надежд.