– Супер!
– Что еще?
– Свалка – на этот раз улыбались все трое.
– Свалка? – недопонял я.
– Свалка – подтвердила Явель.
– То, что сломано и не подлежит починке – сбрасывайте нам – развил тему Хурм – Сломанную бытовую технику, разноцветные камни подобранные в пути, кости животных… Нам все сгодится. Мы все найденное разбираем до основания, изучаем, пробуем собрать иначе, затем миксуем с чем-нибудь еще. Тесты, тесты, тесты.
– И иногда получается что-то необычное?
– Довольно часто.
– И иногда с практическими свойствами? Приносящее пользу вроде биноклей и электрических факелов…
– Гораздо реже, чем хотелось бы. Но, как видите – все же случается.
– Будет вам свалка – кивнул я – Будет и жилье. Но первое время придется вам пожить под одним навесом и работать под другим. Пока не закончится вся эта катавасия с ливнем, вряд ли смогу подыскать что-то более подходящее.
– Нас троих и навес вполне устроит – медленно произнесла Явель.
– Точно – вспомнил я – Вы говорили о четверке изобретателей. Где четвертый?
– Он… болеет…
– А точнее диагноз можно поставить? Что за хворь у вашего коллеги?
– Он фею съел – бухнула Явель, глядя в пол – Можно сказать случайно…
– Че-че? – спросил я таким тоном, что совсем не подходил лидеру искателей – Че он сожрал? То есть… кого?
– Мы так думаем – поспешно вставил Турн – Но не уверены!
– Совсем не уверены – поддержал его Хурм – Может Оран проглотил совсем другую крылатую… тварь. Крупного комара… в желтом платьице…
– Это его слова! Мы же не видели!
– Но он не заразный. Просто…
– Что с ним? Фейная диарея? Вы серьезно, ребят?
– Все очень серьезно, Жир Жирыч – тяжко вздохнул Хурм – Он… он меняется. Не знаю кого он там случайно проглотил, но он начал… мутировать. И эти изменения выглядят необратимыми, хотя мы не теряем надежды.
– Хочу увидеть – поднявшись, я убрал бумаги во внутренний карман плаща и широко улыбнулся все еще сидящим изобретателям – Давайте, давайте. Проведаем вашего друга, затем соберем все ваши пожитки – и на Базу. Елизавета Наумовна, я еще к вам загляну.
– Всегда рады – едва обернувшись, кивнула библиотекарь, всецело поглощенная наблюдением за тем, как Клим Свенсон, ее новый работник, перебирает груду досточек сложенных под библиотечным вагончиком.
Накинув капюшон, я вышел в дождь и по хрустящей гравийной дорожке поспешил вдоль глубокой дренажной канавы, превратившейся в ревущий от переизбытка дождевой воды ручей. Рядом со мной спешил пригнувшийся Хурм, показывая направление.
Сожрал фею…
Фею!
И получил болезнь с необратимыми изменениями…
– Что с ним? – не выдержал я терзающего меня любопытства.
– Мы не знаем – пропыхтел Хурм – Не знаем… возможно проклятье. Очевидно одно – наш друг медленно превращается в настоящего монстра…
– Сожрал фею… и оказался проклят – пробормотал я – Звучит удивительно разумно…
Ваш ум повысился на единицу!
– Господи-и-и-и…
Именно с этим словом на дрожащих устах мимо нас промчался перепуганный мужчина, обеими руками поддерживая резинку просторных синих шорт. Не заметив нас, он промелькнул и скрылся в дождевом сумраке.
– Опять попытка воровства – тяжко вздохнул Хурм и повернул мокрое лицо ко мне – Мы пришли.
Финишировали мы у настолько удивительной конструкции, что сразу стало ясно – по большей части изобретателям плевать на личный быт.
Кособокий навес был настолько хлипким, что он не дрожал, а содрогался от ударов дождя, шатаясь на опора-палках. Неглубокая кольцевая канава мало того, что вырыта не совсем верно, так еще и не справляется толком с отводом воды и под навесом чавкает жидкая грязь. Одна сторона этого «жилища» защищена рваным листом полиэтилена, вторая прикрыта кое-как сшитыми тряпками, остальные две открыты всем ветрам. Рядом с тряпичной «стеной» высятся трехэтажные нары, тут же стоит вместительный сундук с приоткрытой крышкой. А в углу стоит высокий деревянный ящик. Он поставлен стоймя и чем-то удивительно напоминает грубо и неумело, но крепко сколоченный гроб. Крышка слегка приоткрыта. И будь я проклят, если не успел заметить мелькнувшую в темноте ящика красную искорку чьего-то глаза. Искорка зажглась и потухла, в воздухе растворился рокочущий вздох-рык, а я остался стоять под дождем, в шаге от навеса, с занесенной в воздухе ногой.
Ну понятно почему там мужик показывал чудеса спринтерской скорости, вопя во все горло «Господи-и-и-и…». Тут и мне захотелось исторгнуть протяжное «И-и-и-и-и». Но я, само собой, сдержал сей не слишком умный порыв и выжидательно улыбнулся черной щели. Ящик никак не отреагировал и к улыбке я добавил вопросительное: