По этому поводу следователь К., выполнивший это следственное действие, как и расследовавший уголовное дело, в судебном заседании, будучи допрошенным в качестве свидетеля, пояснил, что для прослушивания аудиокассеты он использовал свой личный магнитофон, вопреки указанию в протоколе о прослушивании на диктофоне. Изготовленную до осмотра распечатку аудиозаписи он заранее дал понятым.
Понятые Кротов и Федоров, следователи органов внутренних дел, допрошенные в суде в качестве свидетелей, показали, что они случайно оказались у К.
При обозрении вещественных доказательств в суде, среди которых находились предметы осмотра с их участием в качестве понятых — диктофон и аудиокассета, Кротов заявил, что той аудиокассеты, которую он прослушивал при осмотре у следователя К., в суде нет. По поводу диктофона, тот ли, он положительно утверждать не может.
Кротов, кроме того, пояснил, что расшифровка записи уже была изготовлена заранее и именно она составляет текст и содержание протокола.
Это обстоятельство Кротовым указано при обозрении стенограммы, из которой состоит протокол, кроме бланкетных, заполненных следователем от руки, первого и последнего листа.
Следователь К. по этому поводу заявил в суде, что он переписал распечатку в протокол на компьютере.
Однако понятые Кротов и Федоров это заявление следователя К. отрицали.
При этом Федоров пояснил в суде, что с 9:10 до 12:13 часов при осмотре он не присутствовал и своего личного участия не принимал. Он был привлечен следователем К. в качестве понятого только вечером около 17–18 часов, ближе к окончанию рабочего времени следователя К. Никитина, как указано в протоколе, не было. Следователь предъявил аудиокассету и ее расшифровку. Вещественное доказательство — диктофон он видит в суде впервые, у К. диктофон не видел и тот ему не показывал. Он не может подтвердить соответствие расшифровки и записи на аудиокассете, то есть результаты осмотра, поскольку запись прослушана не в полном объеме, только минут 5, так как слушать надоело, запись некачественная.
По стенограмме в протоколе Федоров подтвердил прослушивание при осмотре текста, находящегося на трех с небольшим листах из восьми листов текста этой стенограммы. Остальное содержание протокола он не подтвердил, так как эту запись не слышал.
Таким образом, содержание протокола осмотра диктофона и аудиокассеты, в ходе которого, якобы, выполнены стенограммы двух разговоров, не соответствует действительности. Поэтому недопустимость такого доказательства с учетом явного нарушения указанных выше требований уголовно-процессуального закона является очевидной. В связи с чем, вещественные доказательства — диктофон и аудиокассета с записью утрачивают свое процессуально — доказательственное значение по делу.
Между тем, спорная фонограмма в суде прослушана, стенограммы государственным обвинителем оглашены, по поводу чего подсудимые, отрицая их содержание, пояснили:
Викторов — голос не его, в разговоре он не участвовал, с Кудиновым не общался;
Васильев заявил, что исследуемые материалы не содержат ни даты, ни времени и никак к нему не относятся. При озвученном разговоре он не присутствовал, никаких его слов нет.
При этом Васильев повторил, что в тот день он Кудинова не видел, а на следующий день он сделал лишь запись на постановлении Горина.
Как следует из заключений фоноскопических экспертиз, при исследовании аудиокассеты признаков монтажа и изменений на спорных фонограммах не обнаружено; установить принадлежность голоса и речи на двух фонограммах Викторову — не представилось возможным.
Других результатов активного наблюдения за Викторовым, Васильевым и Гориным в ходе проведения оперативного эксперимента в суд не представлено, а материалы дела таковых не содержат.
Результаты скрытого наблюдения за помещениями сауны с применением аппаратуры видеозаписи в рамках оперативного эксперимента выразились в следующем.
Согласно рапорту С. о проведении им наблюдения за помещением сауны с применением аппаратуры видеозаписи, с 23:40 часов замечено, что перед входом три автомашины, в баре мужчины вчетвером употребляют спиртные напитки, двое в армейской форме, отличительных примет не имеется; в 23:55 часов все четверо из бара прошли в помещение сауны, где в 0:15 часов приняты под дистанционное видеонаблюдение до 01:30 часов.