3.5. Стропальщик
Через 365 суток предварительного расследования уголовного дела в отношении прораба Лапенко и стропальщика Храпова районный прокурор при утверждении обвинительного заключения вызвал следователя и спросил:
— В чём вина Лапенко и Храпова?
— В гибели человека.
— Они могут быть виновными только в случае наличия доказанной причинно-следственной связи между нарушениями, допущенными каждым из них и входящими в обязанности каждого из них, действующих строительных правил и гибелью человека при производстве строительных работ.
— ?
— Если суд вернёт дело, то мы его прекратим. — Утвердив обвинительное заключение авансом, прокурор направил дело в народный суд.
Вслед за прокурором результаты предварительного следствия выразила афоризмом защитник Храпова — адвокат Меерсон: если на железной дороге виноват стрелочник, то на стройке — стропальщик!
В условиях фактической неопределённости обвинения, выявленной надзирающим прокурором, народный суд приступил к рассмотрению этого уголовного дела в судебном заседании.
Согласно приговору[179], народный суд, выслушав подсудимых и свидетелей, исследовав материалы дела, пришёл к выводу о виновности Лапенко и Храпова, каждого в совершённом преступлении, то есть в наличии прямой причинной связи между нарушениями каждым из них строительных правил при производстве строительных работ и гибелью потерпевшей Петровой.
Данный вывод суда подтверждается не только показаниями виновных в гибели машиниста крана Петровой лиц, привлечённых к уголовной ответственности, но и показаниями многочисленных свидетелей, в том числе очевидцев происшествия, должностных лиц, а также объективными доказательствами по делу. Что в своей совокупности раскрывает перед судом событие преступления и преступные деяния, выразившиеся как в действии, так и в бездействии подсудимых Лапенко и Храпова, направленных на нарушение строительных правил при производстве строительных работ, что повлекло за собой гибель потерпевшей Петровой.
Так, допрошенная по инициативе суда свидетель Мурина, машинист крана, суду показала о своей работе на кране Петровой, когда прораб Лапенко потребовал от неё разгрузки панелевоза, который на следующий день разгружала Петрова, однако она отказалась. Действительный вес перегородок ей не был известен, также как и Петровой, из-за чего стал возможным перегруз крана, вызвавший его падение и гибель Петровой, что исключалось бы при наличии достоверной информации о весе груза от прораба Лапенко.
Допрошенный по инициативе суда свидетель Качин, машинист крана, суду подтвердил отсутствие достоверной информации о весе перегородок ПЖ–43–1 у машинистов крана и стропальщиков. Пояснил об отсутствии схемы строповки на эти перегородки, что входит в обязанности прораба. Поэтому стала возможной ошибка в весе груза Храповым и Петровой, производивших подъём и перемещение груза в отсутствии прораба Лапенко, обязанного инструктировать их о весе строительных материалов, что не было им известно в отношении изделия ПЖ–43–1.
Допрошенный по инициативе суда свидетель Тресков, монтажник, суду показал, что он слышал, как машинист крана Петрова сказала Храпову о зацеплении 6 перегородок, что и было сделано Храповым. Он сам заблуждался в весе типовых перегородок ПЖ–43–1, считая его гораздо меньшим, также как стропальщик и машинист крана. Этот груз и вызвал падение крана и гибель Петровой.
Свидетель Панов суду показал, что он обучал Петрову профессии машиниста крана, которая не допускала нарушения безопасности работы. Во время происшествия он видел падение крана от перегруза на стрелу, когда в кабине металась Петрова. Кран ударился об землю, подскочил и вновь упал. Груз был типовым, однако и он в то время не знал действительный вес перегородки ПЖ–43–1, что, вероятно, и ввело в заблуждение Петрову.