В делах государственных новое поколение продолжает строительство, начатое предками, пользуясь плодами их трудов. И сами трудятся и сеют для того, чтобы плоды посеянного пожали те, кто будет после них.
Российский законодатель 1996 и 2001 годов, с точки зрения автора, пересмотрел правовые подходы, реализованные на практике при осуществлении правосудия судебной реформой 1864 года и советским уголовным и уголовно-процессуальным законодательством, наиболее адаптированным в России с 1961 года в смысле относительной простоты и прочности правовых конструкций, не считая идеологии.
В частности, чрезвычайно усложнив возможность постановления оправдательного приговора, в то же время исключил необходимость доказывания в суде виновность обвиняемых, согласившихся с обвинением или к сотрудничеству, в отношении которых ввёл особый порядок постановления обвинительного приговора без проведения судебного разбирательства.
В этих условиях утрачены надёжные критерии осуществления правосудия в виде реализации правил презумпции невиновности обвиняемого и судейского усмотрения по результатам этой реализации в судебном разбирательстве. При этом выбор ограничен предположением о виновности обвиняемого в вероятном преступлении, указанном в предъявленном обвинении, которое само по себе не является ни доказательством, ни иным источником сведений, а само нуждается в подтверждении. Обвинительный уголовный процесс без судебного следствия обеспечивает обвинительный приговор, основанный на версии виновности в отношении лица, согласившегося с обвинением. В исторической перспективе особый порядок претендует остаться в памяти потомков репрессивной формой судопроизводства с вытекающими последствиями.
В ситуации уголовного преследования и ареста крайне сложно сохранить самообладание и спокойствие, поэтому человек глубоко надеется на справедливое судебное разбирательство. В то же самое время, впадая в отчаяние, ему почти невозможно отказаться от предложений избежать публичного судебного разбирательства, согласившись на особый порядок.
В своём служебном кабинете следователь допросил только что пойманного с поличным молодого человека и составил протокол, который тут же передал в руки допрошенного лица и предложил прочитать, после чего — подписать. Задержанный уткнулся в протокол и стал внимательно читать свои показания. Следователь спросил: всё понятно? Да, — последовал ответ. Тогда следователь подошёл к нему и перевернул протокол. Юноша держал протокол низом вверх и ничего не понимал, потому что думать не мог. Следователь присел рядом с ним, чтобы он мог следить за текстом и прочитал протокол вслух, не дав подписать сразу по собственной инициативе.
Ближе к ночи следователь, закончив работу, направился домой. На остановке общественного транспорта, как и по всей улице, было темно, холодно и пусто. Появилась девушка, самонадеянно где-то задержавшаяся. Вдруг из темноты выскочил парень и вырвал сумочку, повалив девицу в сугроб. Следователь его догнал и сбил с ног. Сумочку отдал девушке, взяв номер телефона для вызова на допрос, а грабителя потащил в участок. От неожиданного задержания похититель сумочки потерял самообладание и как медуза на берегу, растёкся на снегу. Признаков жизни не подавал и почти не дышал. Взяв за шиворот, следователь волоком притащил его в милицию и сдал дежурному. Этот парень был готов подписать всё, лишь бы его отпустили домой к маме. Так и произошло.
В другой раз по пути следования с работы домой пешком около полуночи на перекрёстке улиц следователь увидел, как из разогнавшегося с горы советского автомобиля, в котором дверцы не блокируются, при резком повороте на асфальт кубарем вылетела женщина и разбилась о бордюрный камень. Через открывшуюся на ходу дверцу, откуда выпала пассажир, следователь нырнул в салон автомашины и задержал водителя, оказавшегося пьяным. На этой же машине следователь доставил задержанного нарушителя в милицию вместе с автомобилем и двумя пассажирами — собутыльниками водителя. Проезжавшая мимо другая автомашина забрала пострадавшую. Ошеломлённый происшествием горе-водитель, не читая, подписал в дежурной части протокол.
Несмотря на очевидность для следователя общественной опасности действий задержанных им лиц, государство обязано гарантировать каждому из них справедливое судебное разбирательство при любой их позиции.