Поскольку достоверных доказательств устойчивости и вооружённости группы, а также её организованности стороной обвинения суду представлено не было, прокурор, выступавшая в судебном заседании Судебной коллегии Верховного Суда Российской Федерации, кассационное представление государственного обвинителя — не поддержала.
Итак, как следует из приговора, имеющего силу закона относительно уголовного дела, по которому он вынесен, версия органов предварительного следствия и мнение государственного обвинителя, основанные на предположении, влекут за собой постановление судом оправдательного приговора. Оставление без внимания правил презумпции невиновности создает опасность систематической ошибки.
2.2.4. Осуществление судебной власти посредством уголовного судопроизводства
С наступлением XXI века законодатель исключил из общих условий судебного разбирательства принцип непрерывности, в соответствии с которым судебное заседание по каждому уголовному делу происходило непрерывно, кроме времени, назначенного для отдыха. Рассмотрение теми же судьями других дел ранее окончания слушания начатого дела не допускалось. По этим уголовно-процессуальным правилам судебной коллегией по уголовным делам областного суда в составе председательствующего — судьи и двух народных заседателей было начато судебное разбирательство по уголовному делу в отношении Петрова и других. Обвиняемым инкриминировалось совершение ряда тяжких и особо тяжких преступлений в городах, посёлках и на больших дорогах не только этой области, но и соседнего края. Поэтому председательствующий по делу наметил рассмотрение дела не только по месту нахождения суда в административном центре области, но и в другом регионе, а также в северном таёжном посёлке области, то есть по месту жительства наибольшего числа свидетелей, доставить которых в областной суд не представлялось возможным.
Принцип непрерывности судебного разбирательства, по мнению автора, исключал не только волокиту по делу, но реально уменьшал степень искажений в восприятии судьями обстоятельств дела, вытекающих из непосредственно и устно исследуемых доказательств, непрерывно до разрешения дела по существу. Это неукоснительное правило, нарушение которого влекло за собой безусловную отмену любого судебного решения, поскольку такое решение оказывалось вне закона, обеспечивало независимость судей и подчинение их только закону и своей совести. Доказательством этому служит введение статьи 8–1 УПК РФ о независимости судей после исключения из принципиальных положений уголовно-процессуального закона принципа непрерывности судебного разбирательства.
Этот принцип[65] решал многие задачи судебной власти, в том числе предписывал обязательные условия, исключающие постороннее воздействие на судей, занятых исключительно судебным разбирательством конкретного уголовного дела. Вмешательство государственных органов, организаций, должностных лиц или граждан в деятельность судей по осуществлению правосудия, не считая партийного контроля, сводилось к ложно понятому «праву» некоторых председателей судов или их заместителей, если они сами не рассматривали дело, влиять на судью — председательствующего по делу. Уголовный закон Российской Федерации (статья 294 УК РФ) под угрозой уголовного наказания категорически запрещает вмешательство, в какой бы то ни было форме, в деятельность суда в целях воспрепятствования осуществлению правосудия (часть 1), тем более, с использованием своего служебного положения (часть 3). Этот запрет в первую очередь касается председателей судов и их заместителей, если они сами не рассматривают дело. По своей идее принцип непрерывности как раз обязывал этих лиц должным образом обеспечивать судьям, рассматривающим уголовные дела, возможность полного и независимого осуществления правосудия в соответствии с законом. В этом и заключается одна из ключевых проблем, когда прямая обязанность обеспечить судью должными условиями — перекладывается на самого судью, занятого разбирательством уголовного дела.
65
Автор надеется на восстановление в уголовно-процессуальном законе принципа непрерывности судебного разбирательства, являющегося, по его мнению, показателем стабильности правовой культуры.