— Я слышал, — отозвался один из колонистов. — Но почему вы, мистер Уэлч, решили повесить его портрет? Ведь были и другие великие американцы. Например, Авраам Линкольн или Томас Джефферсон…
— Интересный вопрос! Тебе сколько лет, Леонид?
— Уже семнадцать. А какое это имеет значение?
— Сейчас узнаешь. Но прежде ответь, кем ты хочешь стать?
— Химиком. Ученым-химиком.
— И давно ты это решил для себя?
— Год тому назад.
— В шестнадцать лет?
— Выходит, что так.
— А Бенджамин Франклин уже в двенадцать лет продумал свою будущую жизнь и всегда следовал намеченному плану. Вот достойный пример для каждого молодого человека, — назидательно сказал Уэлч.
— Дорогой Грегори, следует добавить, что юного Франклина, в отличие от большинства сверстников, интересовали работа банков, женское образование, дорожное строительство, организация приютов и многие другие, совсем не детские проблемы. Но возможно ли от каждого требовать го, что формирует гениев?
Эти слова неожиданно для всех сказал Райли Аллен. Он вышел из тени, где стоял никем не замеченный, и сделал несколько шагов навстречу Грегори Уэлчу. Они дружески обнялись.
Колонисты впервые видели Аллена и теперь ожидали от своего воспитателя объяснения, кто этот незнакомец.
Узнав, что перед ними сам глава Красного Креста, ребята захотели получить ответы на волнующие их вопросы.
Первым обратился к Аллену высокий рыжеволосый парень, тот самый, что собирается стать химиком и которого Уэлч назвал Леонидом.
— Мистер Аллен, наша группа самая старшая, — сказал Леонид Дейбнер. — С нами можно говорить откровенно. Путешествие, начатое в Петрограде, затянулось на полтора года. Многие малыши даже позабыли лица своих родителей. Мы благодарны Красному Кресту, который спас нас от голода. Не будь американцев, кто знает, что бы с нами сталось. Может, большинство ребят превратились бы в беспризорных бродяг. Но что дальше? Будет когда-нибудь конец этим странствиям?..
— Будет. Обязательно будет! — твердо ответил Аллен и попросил колонистов занять свои места. Сам же сел рядом с Грегори Уэлчем.
Райли смотрел на подростков, переводя взгляд с одного лица на другое. Невольно вспомнил себя шестнадцатилетним. Тогда он чувствовал себя вполне взрослым. И многие из его прежних взглядов, понятий, убеждений не претерпели серьезных изменений. Что же тогда говорить об этих юношах? С той школой жизни, какую они прошли за минувшие полтора года! Да и прежняя, петроградская, была не многим проще…
— Я никогда не был в Петрограде, — негромко сказал Аллен, глядя в глаза Леониду, — но чувствую себя одним из вас… Будто весь этот долгий путь прошел рядом…
Он помолчал и добавил:
— И буду рядом, пока не сделаю все, чтобы вы вернулись домой. Мне даже начали сны сниться…
Аллена прервал скрип двери. Ему показалось, что он опять погружается в сновидение. На пороге стояла девушка. Она вошла и застыла в нерешительности. Не помешала ли разговору? И эта ее неподвижность, минутное замешательство заставили Райли вообразить, что перед ним прекрасный портрет, а проем двери — его обрамление.
Но так же внезапно «портрет» ожил. Девушка справилась со смущением и, шагнув к столу, сказала:
— Извините, мне нужно поговорить с мистером Алленом.
— Чем могу быть полезен?
Райли постарался спросить как можно спокойнее, но почувствовал, что и сам смущен.
— Я воспитательница. Мои девушки узнали, что вы здесь, и тоже хотят вас послушать…
— Хотите увести нашего гостя? — развел руками Уэлч. — А у нас только-только началась беседа. И мы собирались угостить его чаем…
— А наш чай вкуснее, — лукаво улыбнулась молодая воспитательница. — Да еще и с вареньем.
— Ну, если с вареньем… — нарочито вздохнул Аллен, — Мне перед таким соблазном не устоять. А наш разговор мы обязательно продолжим. Я не прощаюсь, ребята.
Когда они вышли, Райли сказал:
— Я все еще не знаю вашего имени…
— Меня зовут Мария. Мария Леонова.
— Я был уверен, что вы — Мария.
— Уверены? Почему?..
— Так звали мою маму. Это самое прекрасное имя на свете!
— Вы так думаете? — смутилась девушка. — А мне, признаться, всегда казалось, что имя Александра, так зовут мою младшую сестру, куда интереснее. А я ее зову Шурочкой. Это еще лучше.
— Ваша сестра тоже здесь? С вами?
— Она на острове. Вот уже две недели, как я ее не видела и очень соскучилась.
— Завтра утром будет катер. Могу вас отвезти. Согласны?
Райли неожиданно понял — он очень хочет, чтобы Мария согласилась.
— Да, конечно! — сказала Мария. — Уже завтра? Спасибо! Я очень рада…
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
«Я В ВАШЕМ РАСПОРЯЖЕНИИ»
Колонисты освоили все побережье острова Русский, обращенное к Владивостоку. Однако этого им уже было мало. Противоположная сторона оставалась незнакомой и загадочной, как обратная сторона луны.
Мальчишек как магнитом тянуло вглубь острова. Тем более что не так уж он и велик — меньше двух десятков километров в длину, а в ширину — тринадцать.
Но Коултер и Бремхолл строго-настрого запретили колонистам отходить от казарм дальше чем на сто метров. Они предостерегали от опасностей, которые могут быть на острове. В лесных зарослях все еще находятся неразорвавшиеся снаряды и мины.
Но никакие предостережения не могли остановить юных искателей приключений. Любые ограничения лишь подталкивали их навстречу опасности.
То и дело мальчишки тайком покидали казармы и возвращались с интересными находками и увлекательными рассказами о своих приключениях. И этим еще больше разжигали любопытство других подростков.
Особенно много беглецов в группе Георгия Ивановича Симонова. Бремхолл решил поговорить с воспитателем.
— Георгий Иванович, никто в колонии не понимает этих детей лучше, чем вы. Как быть? Как остановить их авантюризм?
— Я и сам об этом думал. И кажется, знаю, что предпринять, — ответил Симонов.
Георгий Иванович вспомнил Вячеслава Вихру и Илью Френкеля. Это они, когда колония жила на Урале, организовали несколько походов и экскурсий. Вот с кем следует посоветоваться.
Френкеля не пришлось долго искать. Он находился на острове. А вот Вихра уволился из детской колонии. Но Симонову удалось его найти во Владивостоке. Здесь вместе с другими земляками-чехами он ждал судна, которое доставит их в Европу.
— Вячеслав Вячеславович, хотите послужить колонии? В последний раз…
— Но я уже простился с детьми. Вот и чемоданы собраны. — Вихра показал в угол комнаты.
— Как много у вас времени? Через сколько дней ожидается судно?
— Думаю, через неделю.
— Этого достаточно, — с облегчением вздохнул Симонов.
— Но вы не сказали главного. Зачем я понадобился? Неужели мне нет замены?
— Представьте себе, это так. Вы офицер, не так ли? А мальчишки неугомонны. Они живут в стране, где идет война. Опасная, но и в чем-то для них увлекательная. Они живут на острове, где былое присутствие военных чувствуется на каждом шагу. Хорошо бы дать им возможность, избежав опасностей и риска, познакомиться с военно-морской крепостью. Помогите.
Вихра поднял руки в знак согласия:
— Я в вашем распоряжении.
Вячеслав Вихра был не единственным, кто оставил работу. Пока колония передвигалась по железной дороге через Сибирь, она теряла в пути своих учителей и воспитателей, медсестер и нянечек. Кто-то остался в Ново-Николаевске, другие сошли в Иркутске или отправились в Харбин, отыскав там родственников.
По прибытии во Владивосток Красный Крест начал искать им замену.