Подойдя к столу, Таусер присела на один из табуретов.
– Я помню, ты умела избавлять женщин от нежеланного плода, – начала она издалека.
Старуха снова усмехнулась:
– Это самое простое из того, что я могу.
Набравшись смелости, Таусер выложила всё как на духу:
– Я хочу, чтобы ты приготовила снадобье, способное умертвить плод в чреве женщины, но самой ей не причинить при этом особого вреда. А главное, ни у кого не должно возникнуть подозрений, что смерть плода наступила в результате действия… – она осеклась на полуслове.
– …Яда, – невозмутимо закончила за неё фразу Эннана. – Что ж, госпожа, есть у меня рецепт такого снадобья. – И, прикинув что-то в уме, добавила: – На его приготовление у меня уйдет три дня, а твой кошелек облегчится… ну, скажем, на десять серебряных драхм.
– Если яд сработает, ты получишь сто драхм! – клятвенно заверила колдунью Таусер.
Старуха, молча, кивнула в знак согласия, после чего приступила к расспросам:
– Та женщина, что должна выпить снадобье – богата? Много ли у неё слуг? Как часто посещает её покои супруг?..
Таусер слегка растерялась:
– Эннана, но зачем тебе это знать?
– Чтобы снадобье не дало осечки… Лучше будет, если женщина примет его вместе с пищей. Её же супругу, вздумай он отведать то же самое яство, снадобье не причинит никакого вреда.
– До чего же ты умна, Эннана! – с неподдельным восхищением в голосе воскликнула Таусер.
Старуха сухо усмехнулась:
– Я просто хорошо знаю свое ремесло, драгоценная моя госпожа. Позволь мне сорвать несколько гроздей винограда, растущего на одном из склонов поместья: они прекрасно подойдут для воплощения твоего замысла.
– Ты имеешь в виду золотистый сорт винограда, вино из которого поставляется ко двору фараона? Да сорви столько гроздей, сколько пожелаешь!
– Благодарствую, госпожа. Итак, жду тебя через три дня… – проскрипела знахарка, прощаясь с гостьей.
* * *По истечении оговоренных трех дней Таусер снова отправилась к Эннане. На сей раз женщина выглядела гораздо увереннее, ибо мысленно она уже преступила черту, отделяющую добро ото зла… Правда, после первого посещения знахарки ей приснился суд Осириса: боги Тот и Анубис взвешивали ее сердце, сравнивая количество совершенных ею на земле добрых дел и злых. Сон оказался чрезвычайно неприятным, если не сказать – страшным: перед Таусер промелькнули картинки всех ужасов Дуата, уготованных тем, кто не задумывается при жизни о своих поступках. И всё-таки кошмарное сновидение не заставило Таусер изменить своего решения относительно избавления от не успевшего ещё родиться, но уже ненавистного ребенка Нефрури. «Я принесу потом щедрые дары богам, и они простят меня за мой грех», – с этими мыслями женщина и вошла в хижину Эннаны.
Знахарка сидела за столом, придерживая сморщенными руками, стоявшую перед ней небольшую плетёную корзинку, прикрытую отбеленным куском холста.
– Всё готово, госпожа, – проскрипела знахарка при появлении гостьи и неспешно стянула холстину с корзинки.
Взору Таусер предстали золотистые гроздья винограда. Они выглядели настолько восхитительными и аппетитными, что ей немедленно захотелось отведать хотя бы одну ягодку.
– Бесподобное зрелище! – с чувством воскликнула Таусер. – И что, неужели каждая виноградина отравлена?
– Именно так, – подтвердила знахарка.
– Выглядит весьма аппетитно, – похвалила творение старухи гостья.
– Никто не устоит перед соблазном угоститься такой ягодкой, уж поверь мне, госпожа. – Всё с тем же невозмутимым видом знахарка отщипнула золотистую виноградину с самой верхней грозди и, положив ее в рот, причмокнула: – Изумительный вкус! – Заметив отразившийся в глазах Таусер испуг, поспешила успокоить: – Я же предупреждала, госпожа: снадобье, которым я пропитала виноград, опасно только для находящегося в чреве матери плода. Всем же остальным золотистые сочные ягоды ничем не грозят. Не желаешь ли сама испробовать и убедиться?