— Вам звонят, сэр. Из кабинета ректора.
— Эта чертова реликвия не работает, — вместо объяснения бросил профессор, указывая на допотопный черный телефонный аппарат на столе. — Телефон в прихожей. Я на минутку.
— Нам пора уходить, — поднялся с кресла Кэдмон. Ему показалось, что в глазах старика мелькнуло разочарование, и, внезапно смутившись, он посмотрел на часы: — Библиотека герцога Хамфри открыта до семи. Если вы заранее позвоните и обо всем договоритесь, мы будем вам очень признательны.
— Да, конечно. С превеликим удовольствием. — Говоря, сэр Кеннет проводил гостей в прихожую.
Краем глаза Кэдмон заметил яркий блеск. Обернувшись, он увидел, что норвежская ель, еще недавно голая, теперь сверкала пестрыми стеклянными игрушками, рассыпавшимися по темной хвое драгоценными камнями.
— Известно ли вам, что впервые на наши берега привез рождественскую елку супруг королевы Виктории, герцог Альберт с пышными бакенбардами? Но только в те времена елки украшались фруктами и маленькими восковыми феями. — Сэр Кеннет печально пощупал мягкую хвою. — Я попросил Марту достать шотландскую сосну, а не ель. Черт бы побрал эту женщину!
— На мой взгляд, елка просто бесподобная, — заметила Эди.
— Да, у Марты всегда так получается. — Повернувшись к елке спиной, сэр Кеннет кашлянул: — В половине восьмого хоровое общество исполняет «Мессию» Генделя. Быть может, вы с мисс Миллер присоединитесь ко мне? Ничто не сравнится с хрустальными голосами, поднимающимися к небу. Очень трогательно, даже если не верить в рождественскую сказку, которой нас вскармливали с раннего детства алчные до власти отцы церкви, а?
Получив от своего бывшего наставника все, что нужно, Кэдмон покачал головой. Для одного дня с него было достаточно натянутых бесед.
— Благодарю вас, сэр Кеннет. К сожалению, мы…
— Да, да, понимаю. — Подняв вверх указательный палец правой руки, словно человек, осененный внезапной догадкой, профессор вдруг сказал: — Я получил только что. Ящик доставили лишь сегодня утром. — Развернувшись, он стал изучать коробки, громоздящиеся на столе. — Куда же он подевался, черт побери… А! Вот он. — И, сунув руку в деревянный ящик, достал бутылку: — Счастливого Рождества, юный Эйсквит!
Кэдмон поколебался мгновение, сразу же узнав этикетку на бутылке портвейна Королевского колледжа. «Collegii Reginae». Он прекрасно помнил, как много лет назад бутылка переходила от профессора к маленькому кружку его любимцев. И эти теплые воспоминания не испортил случившийся позже разрыв. Так что с благодарностью принял бутылку и кивнул:
— Вам также счастливого Рождества, сэр Кеннет.
Профессор похлопал себя по животу:
— Не знаю, как насчет «счастливого», но обильным оно точно будет, поскольку миссис Янус будет кормить меня всякими сладостями и выпечкой.
Кэдмону стало неуютно от всех этих любезностей. Он понимал, что на самом деле они прикрывают горечь, которая совсем недавно прорвалась на поверхность.
— Пошли. Нам нужно поторопиться, — взял он Эди за локоть.
К его удивлению, Эди высвободила руку и, шагнув к сэру Кеннету, поцеловала его в сморщенную щеку.
— Надеюсь, вас ждет впереди очень счастливое Рождество.
Довольно ухмыляясь, сэр Кеннет проводил гостей до двери.
— В свою очередь, я надеюсь, что вам с юным Эйсквитом удастся найти проклятый сундук Галена. Если золотой сундук суждено найти, то вы как раз тот, кто сможет это сделать. — Последнее замечание относилось к Кэдмону.
Удивленный этой поддержкой со стороны своего бывшего наставника, Кэдмон сказал первое, что пришло ему на ум:
— Благодарю вас, сэр. Для меня ваши слова имеют очень большое значение.
Стэнфорд Макфарлейн в бешенстве захлопнул сотовый телефон.
Эйсквит и эта женщина в Оксфорде!
Хотя полковник не понимал, как такое могло произойти, ответ на вопрос зачем был очевиден. Каким-то образом ублюдкам удалось узнать, что средневековый рыцарь Гален Годмерсхэмский во время Крестового похода в Святую землю обнаружил Ковчег Завета. Судя по всему, эту информацию сообщил Эйсквиту перед смертью Элиот Гопкинс, директор музея.
— Сэр, хотите, я об этом позабочусь?
Макфарлейн оглянулся. Он понимал, что бывший сержант-комендор Бойд Бракстон горит нетерпением исправить свой провал в Вашингтоне.
— Иногда бывает в лучших интересах проявить милосердие.