Ангел-хранитель на секунду вгляделся в осунувшееся лицо Занудина и еще сильнее расхохотался.
— О да, ты не удовлетворен таким объяснением. Оно кажется тебе издевательством. На это я и попытался намекнуть с самого начала: так будет. Как ни бейся, ограниченный человеческий ум не в состоянии вообразить себе Высшую Разумную Силу, не увязав ее с образом подобного себе существа, наделенного неимоверно увеличенными свойствами собственной же индивидуальности. Эх… Бог — это синтез принципов, механизм взаимопереходов состояний! Анфиладу Жизней не строили! Она была всегда. Она — один из принципов, который необходим для вселенской гармонии. И если бы ее не было, равновесие все равно присутствовало бы во Вселенной, только проявленное по-другому!
— Но как-то ведь должны создаваться принципы и удерживаться равновесие, и с чего-то должно было все начаться!.. — не обращая внимания на свое бессилие понять, попытался вступить в спор Занудин.
— Вслушайся-ка в свой вопрос. Ты желаешь добиться ответа: что появилось раньше, яйцо или курица. Не так ли? Что ж, хорошая попытка, — усмехнулся Занудин-маленький. — И я тебе говорю снова: Бог и Вселенная образуют единую бесконечность творческих принципов… каждая мизерная крупица которой, по своей сути, есть сам Бог, вышедший из Себя! Яйцо и курица существовали всегда! И в той форме, какую ты знаешь, появились одновременно — но не из ничего, а как принцип, заменивший принцип другой, ему предшествовавший. Времени тотального несуществования проследить нельзя — его попросту не было!! ВСЕ суть либо проявленное, либо погруженное в потенциальное состояние. «Яйцо и курица» — это как мысль, обнаружившаяся в твоей голове: неуловимая, бесконечная и вездесущая. Хватит ли у тебя прыти проследить механизм зарождения мысли, пока она не вылилась в готовый образ? Нет! Почему? Да потому что любая мысль, которая только может затрепетать в твоих мозгах, уже существовала вечно! Все, что есть в мире — было всегда! Человек взял и постановил для себя, что рождение — это начало, а смерть — конец. И решительно обо всем склонен судить по этим двум вульгарным отметинам на необъятном теле космоса. Будто существует разделительная грань: вот он человек, а вот все остальное. И будто бы все, чем он только ни занят на своем по-смешному куцем отрезке под названием «земная жизнь» — достояние его безоговорочной самостийности. Но разве мысль, приходящая из ниоткуда — не рождающаяся, а ниспосылаемая, — не доказывает обратного? Что человек лишь шестеренка в сложнейшей машине. Частица Целого. Божественное проявление, непрестанно взаимодействующее с другими Божественными проявлениями, будь то мысль, мечта, воспоминание; или воздух, вода, земля, вкус зеленого яблока… А значит, он в то же время и Бог, развивающийся Сам в Себе. Человек — крохотная моделька Бога, если хочешь. Но как человек не рождает своих мыслей, а лишь пользуется теми проявлениями, что существовали вечно — так и у Вездесущего и Верховного Бога, Высшего Разума, не могло явиться мысли, не существовавшей вечно, которая бы породила Мир из ничего. И выходит, нет Бога в понимании современных религиозных проповедников. Есть только синтез рождающихся из самих себя и развивающихся в самих себе принципов ради собственной же самосущности!
— Но что имеют в виду люди, когда говорят «верю в Бога»?! — вскочил на ноги Занудин.
— О, ты пытаешься понять и присвоить себе чужое непонимание, и если не сделаешь этого, то еще больше уверишься в собственной ущербности, так? Гм… это замкнутый круг. В него попадать нельзя. Скажу другое. Вера в добро, любовь и справедливость — вот та вера, которая ладит с любым принципом…
— В любовь и справедливость верить понятнее, — согласился Занудин, чем вызвал новый приступ добродушного смеха у своего ангела-хранителя.
— Вот и давай на этом остановимся, — предложил он.
— А в «Ковчеге», — не обратив внимания на слова Занудина-маленького, заговорил Занудин, — верят в любовь и справедливость?
Ангел-хранитель нахмурился, а Занудин снова присел на край кровати.
— Они проституируют этими понятиями… Хотя зря я говорю с тобой на эту тему. Ты сам должен во всем разобраться — ведь ты так решил для себя когда-то, бросая якорь в «Ковчеге». Но раз заикнулся ― продолжу. Все принципы во Вселенной вечны, самосозданы и уравновешены. Бог — это все, что нас окружает, и все, до чего может добраться в своих привольных путешествиях наше воображение. «Ковчег» с его обитателями — тоже проявление Бога. И вот что интересно… Бог словно расковырял на своем теле рану, чтобы понаблюдать: затянется она или воспалится. Бог саморазвиваем — и поэтому нет ничего противоречивого в проведении эксперимента над Самим Собой! Не противоестественно — но удивительно!! Вглядись в эту рану — и что ты о ней скажешь?.. Не найдешь ли ты — а если найдешь, то как отнесешься и чью, в конце концов, сторону примешь, — что частица посягнула на перестройку принципов Целого, из которого она сама же и вышла, являясь его проявлением?!
Занудин долго думал над поставленным перед ним вопросом, но так и не справился со смысловым нагромождением подобного рода.
Занудин-маленький понимающе похлопал по запястью Занудина своей крохотной ладошкой.
— Ладно, успокойся и не мучь ты себя понапрасну. В тебе есть вера, я чувствую. Просто у тебя она еще неосознанная. Вера — это смысл. А смысл — это цель. Каждое разумное существо живет целью. И только тогда, когда цель действительно чиста и оправданна, если она на службе вечных и непререкаемых вселенских принципов — она есть вера самого высокого проявления. Только распознай ее однажды! А слов совсем не нужно…
— Спасибо, Мини-я, — тихо произнес Занудин.
Он с теплотой глядел на ангела-хранителя и мысленно благодарил его за все те уроки, которые получал в своих снах на протяжении многих лет. И светлая радость и щемящее чувство одновременно прокрались в сердце Занудина. Как странно. Он все пристальнее вглядывался во взрослое, отмеченное печатью мудрости лицо маленького человечка — будто сейчас, без отлагательств и именно таким пытался сохранить в памяти навсегда. С чего вдруг?! Неужели они больше не увидятся?.. По телу пробежал колючий холодок. Как ужасны подобные предчувствия! И как плохо, что не дано человеку знать, откуда они приходят, верить им или гнать от себя прочь…
— Да не смотри ты так, — улыбнувшись глазами, почти прошептал Занудин-маленький, — у нас с тобой, между прочим, одно лицо… и мыслим мы одинаково… только на словах, в которые облекается суть вещей, разнятся эти вещи. Потому что слова — это костыли разума, коварная игра, испытание, они уродуют наши истинные мысли и чувства, наполняют душу сомнениями. А вот о предчувствиях… предчувствиям верить надо, что ни говори.
Занудин вздрогнул и растерянно погладил себя по затылку, будто пытался нащупать ту загадочную «дыру» в черепной коробке, через которую мысли вытекали в окружающее пространство и становились прозрачны и ясны ангелу-хранителю, как что-то само собой разумеющееся. Ведь Занудин только-только задумался на тему скверных предчувствий, а ангел-хранитель ни с того ни с сего заговорил об этом же самом.
— Да уж, — Занудин-маленький плавно прикрыл веки. — Похоже, пришло время списывать меня в утиль…
— О чем ты, Мини-я?
— О том, что мы все уже дали друг другу, приятель.
— Не говори так! — у Занудина защипало в носу и глазах.
— Ты только что догадался, а я не хочу больше скрывать — конечно же, я могу читать твои мысли! Я всегда это делал! Но важнее — как и почему. Затаи дыхание и послушай. Ты всегда это знал, но не отдавал себе в этом отчета. Я рожден твоим воображением. А значит, твой разум — мой дом. Значит, мысли и идеи, посещающие этот дом — попросту мои гости и соседи. Такие же реальные для меня, как земные люди для тебя. К кому-то из них я испытываю искреннюю симпатию, кого-то даже люблю, ну а некоторые вызывают у меня раздражение, не без этого… И все знания, которые ты от меня получал — я, в свою очередь, черпал из твоих же впавших в спячку мозгов. Пойми, подсознание человека — это что-то вроде коллективной памяти. Это сведения, которые добывались и накапливались усилиями всех живших. Но добраться до этих знаний, безусловно, непросто. Кому-то удается — и в народе говорят: «У него дар свыше». Но не понимая до конца природы такого дара, приписывают подвиги прозорливости, ясновидения, психометрии конкретному индивидууму, хотя и заслуга-то его, по сути, невелика… И тем не менее подобный случай исключителен. Обычный человек не умеет пользоваться тем, что дано ему с самого начала. А не умеет, потому что не способен поверить. Вот и ты, как все. Но ты придумал меня! И невинная хитрость твоего изобретательного разума сработала… Однако всему рано или поздно нужно ставить точку, пусть это и грустно.