В результате, когда мы уходили из школы, основательно стемнело. Ночная Самара разительно отличалась от более-менее спокойного Управленческого. Даже ружья не гарантировали безопасность, тут нападали на отряды и покрупней нашего. Всю дорогу мы были на взводе, и потому лишь на подходе к лагерю я вспомнил: так и не заглянул в родную квартиру…
— Что ты там забыл? — Игорь, заслышав нашу беседу, выбрался из кузова.
— Одежду хотел кое-какую взять. И Библию. Отец Владимир просил, говорит — не хватает.
— У тебя есть Библия? — В голосе Игоря прозвучало такое изумление, будто он уличил меня в хранении тонны героина.
— Ну да, я пробовал читать.
— И как? — с искренним любопытством спросил Сан Саныч.
— Бросил, как. Тяжелый текст.
— Да уж не детектив. — Охранник запрыгнул в кабину. — Мы подождем, но не задерживайся.
— Хорошо.
Я козырнул Санычу и водиле и быстрым шагом пошел в обход телефонной станции. Грузовик всхрипнул, заворочался, выбрался на дорогу и, тяжело покачиваясь, унесся к школе.
— Любишь ты приключения. — Игорь нагнал меня и зашагал рядом.
— В смысле?
— Вот почему до школы не подъехать, а остаток пути пройти пешком?
— Ты в кузов заглядывал? Там не повернуться.
— Зато быстрее и безопасней.
— Ну, знаешь…
Книжный рационализм Игоря иногда вгонял меня в ступор.
— Вот я об этом и говорю: любишь приключения.
— А кто их не любит? Сам-то со мной пошел, а не с грузовиком, — попытался отшутиться я.
— Потому что поодиночке ходить — последнее дело, тебе ли не знать, — с совершенно серьезным видом пояснил Игорь.
— То есть, ты теперь не только ассасин, но и бодигард по совместительству?
Я легонько толкнул парня в плечо.
— Да ну тебя, все хохмишь. Взрослый же дядя, на десять лет меня старше, — насупился было Игорь, но тоже не сдержался и улыбнулся. — Ладно, прорвемся.
В просвете между домами мелькнула школа. Грузовик уже припарковался, и водитель с автоматом на груди ждал, пока перетащат вещи со склада. Я помахал рукой, но он, кажется, нас не заметил. Мы вышли на Чернореченскую. Я с тоской посмотрел на огромное здание крытого корта — последнее место работы. Перевел взгляд на приземистую поликлинику, куда мы сгрузили связанного Михалыча.
После возвращения в Самару я первым делом проверил крышу поликлиники. Михалыча не было. Вырвался он сам или ему помогли — кто знает? Сказать по правде, я бы не позавидовал тому сердобольному человеку, что разрезал путы крановщика. Плавали, знаем. В квартиру я шел с опаской. Михалыч знал мой адрес и мог… да мало ли что психу в голову придет? Хотя бы устроить пожар. Однако дверь была на месте, замки закрыты, и никаких следов взлома я не обнаружил. Если Михалыч и выжил, у него нашлись дела поважней.
Мы свернули во дворы, и я вдруг почувствовал противный зуд, будто тысяча крошечных кусачих жучков промаршировала по спине. Ощущение исчезло так же внезапно, как появилось, а следом заломило в висках. Несильно, но неприятно. Секунду спустя ноздри обжег странно знакомый запах.
Я остановился. Игорь, бодро шагавший рядом, тут же врос в землю и скинул с плеча ружье. Шепнул:
— Что случилось?
— Нет, ничего, все в порядке. Пошли.
Я осторожно втянул воздух — привычный прелый аромат ранней осени. В висках продолжало пульсировать, однако боль исчезла без следа.
Игорь хмыкнул и закинул «Диану» на плечо. Мы вышли на детскую площадку перед домом.
Он стоял у подъезда, шагах в сорока от нас. Именно стоял, а не лежал, скучая в ожидании. Рослый, грациозный дог мраморного окраса с безупречной шерстью и ушами торчком. Ни вывалившегося языка, ни текущих слюней, ни одного даже самого скупого движения. Он больше походил на статую, чем на живое существо. И он ждал меня. Снова защипало кожу, заслезились глаза. Мимолетный запах внезапно заполнил ноздри, горло, легкие. В этот раз я узнал его сразу — запах пыли тридцатилетней выдержки, запах, окружавший меня в момент пробуждения.
— Не шевелись, — тихо предупредил Игорь, поднимая ружье. — Сейчас я его сниму.