Я отступил следом.
На улице мне понадобилась минута, чтобы прийти в себя. Я прокашлялся, глотнул воды и обнаружил, что голова вновь стала ясной, зуд исчез, а вместе с ним прошло и внезапное недомогание. За спиной Сан Саныч распекал Игоря за безалаберность и безответственность. Пушкин гыгыкал, Вербовски довольно скалился, ну а Игорю только и оставалось, что пристыженно молчать. Случившегося со мной приступа никто из них не заметил.
Через пару минут нравоучения закончились. Будь мы на фронте или в армии, одними нравоучениями дело бы не ограничилось — могли и в морду дать. В воспитательных целях. Но дело было на гражданке, действия Игоря вроде бы никому, кроме него, не угрожали, а Сан Саныч относился к парню с симпатией. К тому же не представляю, как Игорь отреагировал бы на зуботычину. Сан Саныч, подозреваю, тоже. Так что обошлись нравоучениями. И, судя по пунцовому лицу, их оказалось достаточно. Как говорится, осознал и раскаялся.
Перед отъездом Игорь сделал еще несколько снимков. Засим исследование объекта сочли законченным, соваться внутрь дураков не нашлось.
Заводской комплекс и ТЭЦ стояли на самой окраине города. Несмотря на опасения, сюда мы добрались без приключений. Тем не менее расслабляться не стоило. В этом районе на наши рейд-отряды неоднократно нападали средь бела дня. Две группы не вернулись, еще одна угодила в настоящую засаду — потеряли троих. Жители, перебравшиеся с Металлурга в наш лагерь, тоже рассказывали всякое. По всему выходило, что в окрестностях орудуют не гопники, а настоящие банды, вооруженные и опасные. Обобранный труп охранника являлся лишним свидетельством — огнестрел есть не только у нас. Рабочий или нет — проверять не хотелось.
Пока все было тихо. Мы выкатили на центральную улицу и двинулись вперед, стараясь держаться поближе к домам. Темп держали невысокий, предпочитая в ущерб скорости смотреть по сторонам.
В целом картина не отличалась от той, что я видел в других районах: заполненные битыми ржавыми машинами дороги, переполненный мертвецами троллейбус, вылетевшая с трассы и разбившаяся о дерево «газель». Вокруг ни души, улицы пустовали. Выжившие предпочитали сидеть по домам, и дело заключалось не только в безопасности. Прогулки по кладбищу — не самое приятное занятие, особенно, если трупы забыли закопать.
Наводнение сыграло на руку лишь в одном: вода выкосила не только людей. Гигантская волна утопила, унесла или прогнала и животных. За все время я не увидел в Самаре ни одной крысы, ни одной собаки, кроме загадочного дога. Ну и той одичавшей стаи, спасшейся в недостроенном доме. Кошку я встретил только однажды: она сразу шмыгнула в ближайший подвал. Впрочем, не удивительно: за десятилетия животные совершенно забыли людей.
А вот почему за все то время, пока мы валялись в отключке нас не обглодали до костей — это вопрос. Как и проблемы с заморозками, бактериями, пролежнями… Вопросы, вопросы, вопросы… И ответов на них пока нет. Лишь гипотезы, домыслы…
Мы миновали еще один «Металлург» — на этот раз стадион. Главная футбольная арена Самары, где играли наши «Крылышки», понемногу перестраивалась, готовилась к чемпионату мира две тысячи восемнадцатого. Отключка разрушила и эти планы.
По правую руку промелькнуло несколько магазинов с разбитыми окнами и распахнутыми дверями. Здесь явно похозяйничали мародеры.
Мы выехали на перекресток, и я притормозил. Пушкин по инерции проскочил вперед, но остальные встали почти мгновенно.
— Что случилось? — напрягся Игорь.
— Глянь-ка, — кивнул я в сторону.
Вниз по боковой улице, метрах в тридцати от нас, стояла небольшая аптека.
— Ну, аптека, и что? — недоуменно спросил Игорь. — Наверняка же всё сгнило. А что не сгнило — растащили.
— Может, растащили, а может, и нет. Ты видел, сколько хлама вокруг разграбленных магазинов? А тут смотри: окна целые, вокруг чисто. Надо бы проверить.
— Надо, — согласился Сан Саныч.
Мы свернули с проспекта и подкатили к аптеке. На вид совершенно обычная, только чересчур чистая. На крыльце прямо перед дверью валялась небольшая коробка. Я прислонил велосипед к перилам и взбежал по высоким ступенькам. Подобрал коробку и фыркнул.
— «Дюрекс антисептический. Тонкий слой бактерицидной смазки послужит дополнительной защитой и убережет от заражения нежелательными болезнями во время полового контакта. Стопроцентная защита только с „Дюрекс“»… Хм, интересно, они — чтобы не заразиться или чтобы не заразить?