Единственно, все опять упиралось в заводы. Биодизель из рапса или сои ещё надо было получить. В Европе их двадцать два миллиона литров биотоплива в год производит две с половиной сотни заводов. Хотя, с другой стороны — в Штатах семь миллиардов литров производятся на ста пятидесяти заводах. Вот они — преимущества гигантомании.
Хорошо бы, конечно, устроить в США перестройку и гласность, признать на международном уровне преступлениями геноцид индейцев и атомные бомбы, сброшенные на мирных жителей Японии, а под шумок частью попилить на металлолом, частью перевезти к нам их заводы. Шутка, конечно. Загнивающие капиталисты будут загнивать ещё долго, и, когда догниют окончательно, скорее всего, потянут за собой весь остальной мир. В котором, Слава Богу, на тот момент нас уже не будет.
Однако, возвращаясь к нашим баранам… То есть и к баранам тоже, но чуть позже. А пока — о такой замечательной культуре, как клещевина. Ведь кроме топлива современной технике нужна и смазка. И в условиях отсутствия нефти нам пришлось вспомнить о старом добром клещевинном масле. Которое, кстати, применяется ещё и в текстильном, кожевенном, лакокрасочном, мыловаренном и парфюмерном производстве.
Так что, в общем, сельское хозяйство — это не только ценный мех… В смысле — не только вкусная и здоровая пища — но ещё и топливо, смазка, а так же другое промышленное, и между прочим, медицинское сырьё.
Теперь о «ценном мехе» и «диетическом сале». То есть о животноводстве. Животноводством, в принципе, мы заниматься уже начали. Кони, коровы, козы, свиньи, верблюды, ишаки… Причем почти все они, разве что кроме коз и свиней, использовались и в качестве транспорта. Не везде, конечно… На больших стройках только на лошадях и осликах много не перевезешь, плюс к каждой тягловой единице надо приставить погонщика… «Водителя кобылы». Этот термин из вступления к песенке Утесова почему-то прочно прижился в местной разговорной речи, хотя слова «всадник», «погонщик», или «извозчик» вроде были короче и удобней.
Но вот для экспедиций лошади и верблюды незаменимы. То же самое для мелких отдаленных объектов, где крупного строительства или перевозок не предвидится. Или горы. Сейчас мы почти пробили дорогу к морю через горный хребет к югу от Портала. Где-то обрушили скалы взрывами, где-то перекинули через пропасти деревянные мосты, где-то — подвесные. Окончание работ ожидалось через пару месяцев. Но в результате пока получилась не дорога, а горная тропа. По которой до побережья уже можно будет более-менее легко добираться не с помощью дефицитной и дорогостоящей авиации, а на всё тех же лошадях или ишаках. Полноценная дорога, по которой смогли бы пройти автомобили, ожидалась не раньше, чем через пару лет, и все это время мы могли рассчитывать только на наших четвероногих друзей.
Да, но возвращаясь к «ценному меху» и «нашим баранам»: Собственно мех-то с успехом и в достаточном количестве добывали охотники с местной дичи. Но только в меха ведь одеваться не будешь… Нужна шерсть. Следовательно — много баранов (и овец). Возвращаясь к сельскому хозяйству — нужен лен и хлопок. Синтетики-то здесь нет и не скоро предвидится… А по поводу шелка — тут надо разводить шелкопряда.
Ещё о роли сельского хозяйства в обеспечении животноводства. Мясному и молочному животноводству не помешает силос. То есть кукуруза, которую во времена Никиты Сергеевича Хрущева, знавшего, где живет Кузькина мать, внедряли где ни попадя.
И о планируемой роли животноводства в нашей энергетике: если сельское хозяйство должно было помочь нам в обеспечении топливом жидким, то с помощью животноводства, точнее, отходов жизнедеятельности коровок, хрюшек и так далее, частично решалась проблема топлива газообразного. Биогаз планировалось использовать как топливо, так, в крайнем случае, и как сырье.
Вот такой запутанный клубок сельскохозяйственно-животноводческих проблем нам предстояло решить. Это не считая окультуривания местных растений и одомашнивания местных животных. С ума можно сойти…