«Есть люди, которые соблюдают законы, а есть — которые их пишут», — вспомнил я известную мудрость. «Что, Дед собрался добиться, чтобы пишущие законы, ещё и сами их соблюдали? Нереальная задача».
— Между тем наш крестьянин побледнел и даже как-то уменьшился в размерах.
— Я понял, Василий Иосифович… Хорошо… Учту… Больше не буду…
Ну совсем, блин, как ребёнок. Умеет же наш шеф одёрнуть человека! Хотя, вроде бы, ничего особенного и не сказал… А посмотрели все почему-то на меня. Ну да, я же теперь после того случая с пропагандистом, по совместительству — главный палач…
Я криво улыбнулся, обведя присутствующих тяжёлым взглядом.
«„Вот кончу службу и куплю себе садовый участок под Рязанью“, — думал Штирлиц, подъезжая к своей загородной вилле под Берлином» — почему-то вспомнилось Константину Павловичу, когда за стеклом его «Бентли» мелькнул дорожный указатель «Горки-2».
Почему на ум пришёл именно этот анекдот? Ну хотя бы потому, что каждый раз при подобных встречах главный переговорщик «Деда» чувствовал себя разведчиком в тылу врага.
С одной стороны, когда общаешься с кем-то из «высших законников», как будто окунаешься в другой мир. Нет, с виду всё так же, «как у всех». Те же люди — две руки, две ноги, голова, два уха… Те же манеры — сейчас по поведению бывает весьма трудно отличить вора от начальника отдела МВД или ФСБ. Да что там — иногда даже от министра культуры…
Но — всё же пребывание на вершине криминального мира накладывает на человека свой отпечаток. Или на восприятие этого человека… Всё же, когда знаешь, что сидящий перед тобой влиятельнее иного министра, а в некоторых вопросах и не только министра, начинаешь смотреть на него другими глазами…
С другой стороны, поневоле почувствуешь себя разведчиком, когда знаешь, что место, куда ты приехал, находится под пристальным наблюдением и милиции, и ФСБ, и… В общем, и ещё кое-кого… Так было в «Старой кибитке», так есть и здесь, так будет и где угодно, где влиятельный вор в законе изволит организовать себе приёмную. А что делать? За власть и влияние приходится расплачиваться, и не всегда деньгами…
Впрочем, по поводу того, что о сегодняшнем визите будет доложено «куда следует», Константин Павлович не очень-то и беспокоился. К этому дому сейчас такая «народная тропа» протопталась, что скорее будет выглядеть ненормальным, как это представитель солидной бизнес-конторы здесь ни разу не «засветился»…
Вторая причина того, почему подсознание выдало анекдот про виллу, была именно в том, что сегодня «герой невидимого фронта» как раз на виллу и ехал. Да и «садовый участок» там был. Площадью в несколько гектаров. Что для «Горок-2», в принципе, чем-то сверхъестественным вовсе не являлось. Как и стоимость «дач» от двадцати и выше лимонов зелени. Эта конкретный «садовый участок под Рязанью», то есть под Москвой, по сведениям из достоверных источников, обошёлся его теперешнему хозяину в сорок с хвостиком миллионов мёртвых американских президентов.
А вот и особняк. Трёхметровый забор, громадные ворота, усиленная охрана… С одной стороны, защищённость — один из плюсов обладания властью, с другой — она ведь только кажущаяся. Если кому-то из живущих в соседних роскошных особняках вдруг захочется, чтобы тебя не стало — тебя не станет. И никакая охрана не поможет…
Недавний случай с дедом хозяина этого особняка — лишнее тому подтверждение.
Охрана у ворот, убедившись, что прибыл действительно тот, кого ожидали, пропустила «Бентли» за ворота. Машина плавно подкатилась к стоянке у трёхэтажного «домика», с которой как раз выруливал «Майбах» со знакомыми Константину Павловичу номерами. Судя по всему, у хозяина дома сегодня был напряжённый график. Об этом, кстати, говорило и отведённое для беседы время.
Всего полчаса, и ни минутой больше.
Охранников пришлось оставить в сторожке у входа в здание, а самому, прежде чем подняться в кабинет хозяина на втором этаже, пройти через металлодетектор.
Улыбнувшись про себя сходству обычаев в обителях слуг законов государственных и хранителей законов воровских, Константин Павлович прошёл в кабинет.
Навстречу ему из-за монументального письменного стола, радушно улыбаясь, поднялся мужчина лет сорока, с лицом явно «кавказской национальности», и, как выяснилось, с акцентом из тех же мест.
Вах! Какие люды! Давно не видэлысь! Какыми судьбами?