- Ну вот, отлично, пей, пей. Всё, хватит. Сейчас я тебе сварю кофе, есть крекеры, а потом поговорим.
Девочке на вид было лет одиннадцать, и она смотрела по сторонам, вспоминая, как здесь оказалась. Я тем временем разогревал кофе и наблюдал за ней. Глубокая складка пролегла на её переносице.
Приготовив кофе, я налил туда консервированных сливок и стал её поить.
- Не надо, я сама.
Она взяла чашку и стала отпивать маленькими глотками. Я подвинул крекеры и молчал. Когда она закончила, я спросил:
- Всё хорошо?
Она кивнула.
- Меня зовут Сишмель.
- Я - Олма. Я жила здесь с папой.
- Олма… прекрасное имя. Я хочу сказать, что сочувствую тебе. Но нужно жить дальше. Это произошло и в моем городе. Я оттуда. Людей нет вообще. Никого. Я направляюсь на восток. Ты можешь пойти со мной. Возможно, там есть люди. А возможно нет. Но где-то есть обязательно. Кто-то выжил, как и мы. Мы должны жить дальше. Тебе одной нельзя оставаться. Наступит зима и есть будет нечего. Нужно будет чем-то топить дом. Мы пойдём вместе и найдём место для жизни. Ты согласна?
- Да, - тихо сказала она.
- Хорошо, тогда собирай свои вещи, только немного, полотенце, нательное бельё сложи в рюкзак, возьми тёплую куртку, свитер и одень кроссовки. Я буду ждать тебя снаружи.
Через двадцать минут собравшись, она вышла из дома. Я взял тележку, и мы покинули ферму.
Несколько дней шли по шоссе, петлявшему среди горных кряжей, и постепенно поднимались выше в горы. Время от времени делали остановки, а затем двигались дальше. Становилось холодно и я надел тёплую куртку и вязаную шапочку, заблаговременно взятую в магазине. Олма тоже одела свою куртку, а по ночам спала в моем спальном мешке. Я же укрывался меховой курткой, постелив под себя походный коврик. Для разогрева консервов я использовал походную плитку, работавшую на баллончиках с сжиженным газом.
Вскоре мы перешли перевал и начали спускаться. Идти стало значительно легче, да и запас консервов и воды значительно иссяк. Я смотрел на небо, ищя взглядом парящих в небе птиц, однако ни одной не встретил.
В одном месте мы наткнулись на одиноко стоящий автомобиль. В ту роковую ночь он ехал со своим пассажиром и, отключившись, застыл там, где его застала беда. Мы решили заночевать в нём и, поев, заснули. После ночёвки в авто Олма полностью стала доверять мне и стала относиться как к старшему брату. Она рассказала мне свою историю.
Ей одиннадцать полных лет, жила она с отцом на ферме без мамы, которая ещё в детстве покинула их. Отец не любил рассказывать о матери, и она знала только, что мама не хотела жить на ферме и, в конце концов, уехала в город. Больше она её не видела. Когда ей исполнилось 10 лет, она стала вести домашнее хозяйство и помогать отцу. Она ходила в школу, как все дети и за ней приезжал школьный автобус, который отвозил её в посёлок, находящийся в десяти километрах от фермы. В тот роковой день отец уехал по делам в город и наказал запереться в доме и никому не открывать. Ночью она проснулась от кошмара. Ей приснилось, что ей не хватает воздуха, и все люди вокруг задыхаются. Она вскочила с постели и опрометью побежала в подвал, находясь под впечатлением сна. Она настолько перепугалась, что перепутала сон с реальностью. Забилась в угол, и постепенно приходила в себя. Долго не могла уснуть.
- Когда настало утро, я вышла из подвала и решила приготовить завтрак. Однако плита не работала. Я пошла в сарай покормить кроликов и кур, однако никого там не обнаружила. Я сильно испугалась. На дворе стояла тишина. Не слышно было щебета птиц, стрекотания кузнечиков в траве. Я позвала собаку, но и её не было. Я поняла, что осталась одна. Мне стало страшно. Я побежала к видеофону, чтобы вызвать отца, но аппарат не работал. Тогда я выбежала на дорогу, надеясь увидеть автомобили, но ни одной машины не встретила в то утро. Я долго сидела на обочине, потом встала и пошла домой. Я не помню, как забралась в подвал. Очнулась только сегодня.
* * *
- А вот и первое жильё! – воскликнул я, показав Олме рукой на посёлок, стоявший на берегу небольшой реки. Солнце било в глаза и Олма, прикрываясь рукой, смотрела на ровный ряд аккуратных домиков, стоявших по обе стороны от шоссе.