Неохотно вынимаю наушники и приказываю Ноксу поставить меня на землю. Он ослабляет хватку, и я достаточно интимно соскальзываю по его телу. Раздражаясь из-за того, что меня жутко заводит близкий контакт с ним, стараюсь оставить на его коже как можно больше пота, а затем отхожу в сторону.
Мое предательское тело тотчас бунтует против разлуки с ним и начинает жаждать его. Нокс вздыхает, будто испытывая те же трудности. Этот звук влечет меня, разжигая собственную неудовлетворенность. Мне хочется лизнуть его кожу цвета кофе и узнать, настолько же она хороша на вкус, как на вид.
Оценивающе обвожу взглядом его плотное мускулистое тело, останавливаюсь на темно-серых штормовых глазах. Возможно, секс – это выход. У меня не получилось выплеснуть ярость и агрессию через бой, поэтому, быть может, получится через дикий секс.
Мои мысли разбиваются вдребезги при голосе Сабина, окуная в суровую реальность.
– Мы планировали дождаться, когда ты закончишь, но такими темпами мы просидим здесь весь день. Клянусь лунами, ты вообще смертная? – спрашивает он.
Отвечаю на его неловкий смешок совершенно невеселым взглядом. Побежденный, Сабин вздыхает.
– Я не этого хотел. Я не имел в виду, чтобы ты перестала со всеми общаться, стала нас избегать, охладела.
Долго смотрю на него.
– Именно этого ты и хотел. Ты не хотел, чтобы они привязывались ко мне или чтобы я торопила события. Вот я и отступила.
Сабин пытается что-то ответить, но Нокс его перебивает:
– Я знаю, что Сабин говорил тебе о своих чувствах, но остальные с ним не согласны.
– Я понимаю, но он сделал мне предупреждение, так кто я такая, чтобы это игнорировать? Он – часть вашего ковена. Вы все связаны. Что бы ни думали люди, для меня это важно, – говорю я и прищуриваюсь, глядя на Сабина.
Сабин проводит руками по своим пепельно-коричневым волосам. Его татуировки рябью проходятся по мышцам руки.
– Мне кажется, что я все испортил, и я не знаю, как это исправить. Мне жаль.
Я не понимаю, извиняется он передо мной, ребятами или всеми сразу, но это в любом случае бесполезно.
– Как ты и сказал, я новичок в этом мире. Я не имею ни малейшего понятия о том, куда движусь и на что способна моя магия. Я не имею права втягивать вас, ребята, в свои неопределенные переменные. Я делаю то, что ты и просил. Теперь смирись с этим.
– Это ты ей наплел? – рычит Вален на Сабина и, не дожидаясь ответа, поворачивается ко мне. – Винна, ты паладин, и не только по крови: я только что своими глазами видел, как ты сокрушила одного из лучших бойцов среди паладинов, будто это какой-то пустяк. Мне не нужен чтец, чтобы понять, что ты одна из нас, – заявляет он.
– Что ж, думаю, узнаем это через неделю, когда ваш чтец приедет. Тогда Сабин и решит, достойна ли я.
– Черт возьми, я тебя придушу, Сабин. Поверить не могу, что ты сказал ей такую херню, – кипятится Бастьен.
Я пытаюсь уйти, но Бастьен преграждает мне путь.
– Боксерша, я знаю, что проблема не только в нас. Я слышал обо всей этой ситуации с Лахланом и ковеном. Я заметил, что с каждым разом, когда Лахлан проявляет интерес или нежность к кому-то из нас, но игнорирует тебя, ты все больше и больше отстраняешься. Это наверняка выводит тебя из себя. Клянусь звездами, это бесит и нас – нам обидно за тебя. Пожалуйста, позволь нам остаться рядом с тобой. Нам не все равно, и нас буквально убивают твои страдания.
Я смотрю в ореховые глаза Бастьена, и всему моему существу хочется одновременно сломаться и разбушеваться. Мы не сводим друг с друга глаз, и он молча наблюдает за тем, как я сдерживаю печаль, что жаждет вылиться из меня, и становлюсь лишь непреклоннее.
Бастьен смиренно вздыхает и расстроенно сплетает пальцы за головой.
Вален подходит к нему ближе, видя дискомфорт близнеца. Его шоколадные локоны колышутся в такт движению. Они двое так мучительно прекрасны, что мне приходится отвести взгляд. Но передохнуть не удается, потому что мои глаза встречаются с Райкером, и я чувствую печаль, сквозящую в его небесно-голубом взоре.
Он раскрывает полные губы, собираясь что-то сказать, но я не дожидаюсь. Я выхожу из зала, не обращая внимания на их возражения. Они не понимают. Я хочу их, хотя и не должна, но какой ценой? Я либо расколю их ковен, либо совсем потеряю контроль над тем, что здесь делаю.
На кухонном столе лежит одинокая связка ключей. Прохожу мимо них, затем останавливаюсь и возвращаюсь обратно. Подхватываю ключи и сжимаю в кулаке, заглушая позвякивание. В кожу вдавливаются зазубренные края, и я вижу в них знак свободы.