— Это не совсем так, — сказал он, и, даже не оглядываясь на него, я услышала ухмылку в его голосе. Но ведь мама предупреждала меня, что соблазнение должно быть тайным, Ковенант запрещает отношения между ведьмами и Сосудами.
— Мы оба знаем, что я не говорю об этом досадном исключении, — Ковенант с усмешкой посмотрела на него через плечо, делая первый шаг и отпуская меня.
Она вернулась к своему трону, когда я встала, позволяя тишине проникнуть в комнату. Я не хотела говорить первой, не хотела показывать свой дискомфорт от того, как они смотрят на меня.
— При представлении Ковенанту принято преклонять колени, — сказала одна из ведьм, заставив меня перевести взгляд на нее. В ее голосе не было недоброжелательности, как будто она понимала, что я не знаю их обычаев. Ее красивое лицо было частично скрыто за белым плащом с капюшоном, из-под которого выглядывал легкий намек на фиолетовые волосы цвета драгоценных камней.
Я улыбнулась, чтобы немного смягчить остроту своих слов.
— Я похожа на человека, который заботится о ваших обычаях?
— Ты преклонишь колени, — сказал другой ведьмак. Это был мужчина, его плащ был зеленого цвета, когда он откинул его назад, чтобы показать свое разгневанное лицо. Его трон был сделан из дерева березы, и листья проросли, когда он встал.
Он протянул руку вперед, словно хотел дотронуться до меня, и я краем глаза наблюдала, как он сделал три быстрых шага в мою сторону.
— На твоем месте я бы этого не делал, — предупредил Торн, делая один шаг вперед, а я перевела взгляд на ведьмака Брэя. Я не произносила заклинаний и не дергала пальцами.
Я сделала один вдох, и малейшая частичка магии пронеслась по комнате. Трон Брэя вырос, ветви зашелестели и обвились вокруг его груди.
— Пожалуйста, присаживайтесь, мистер Брэй.
Он потрясенно посмотрел на ветви, его рот приоткрылся, и он встретился со мной мрачным взглядом. В следующее мгновение они снова взметнулись к трону, увлекая его за собой. Они плотно обхватили его, пока он боролся, крепко удерживая его в сидячем положении. Будучи представителями другой линии Зеленых ведьм, Брэи всегда должны были испытывать некоторую враждебность к моему возвращению.
— Ты прошла обучение, — сказал другой Ковенант. Его голос был глубже, чем у Сюзанны, единственный остаток того, что при жизни он был мужчиной.
Я не ответила ему, переключив свое внимание на него, давая ему почувствовать тяжесть моей магии в воздухе, прежде чем я вернула ее обратно к себе. Только когда Брэй уселся в кресло, я заговорила.
— То, что моя мать ненавидела всех вас, не означает, что она ненавидела то, чем была сама.
— Быть ведьмой без Ковена — значит страдать без необходимости. Мы не должны быть одиноки в этом мире, — сказал Джордж Коллинз, заставив меня рассмеяться.
— Здесь она была гораздо более одинока, чем когда-либо в своей жизни среди людей, а это о многом говорит, ведь они боялись ее половину времени. По крайней мере, там она была не просто племенным скотом, — огрызнулась я, прекрасно понимая, какая участь меня ждет, если я задержусь.
— Спасти целый род — это честь, которую твоя мать никогда не понимала, — огрызнулась Сюзанна, сжимая пальцами ручку своего кресла.
— Нет, если она считала, что род должен умереть, — ответила я, безмятежно улыбаясь, как будто не нанесла тяжкого оскорбления. Против Дома Мадизза ничего не было. Вся Кристальная Лощина была коррумпирована.
Они все заслуживали смерти.
— Она все время такая трудная? — спросила Сюзанна у директора. Она зажала носовую кость между пальцами, вздохнув с досадой.
— Учитывая то, что я видел с момента знакомства с ней, в данный момент она довольно сговорчива, — усмехнулся он.
Я повернулась к нему, оскалившись, но не стала бороться с этим, когда вместо этого на моем лице появилась ухмылка, и я хихикнула в знак признательности.
— Думай об этом как о чем-то, чего стоит ждать с нетерпением, — сказала я, поворачиваясь обратно к Ковенанту, который выглядел раздраженным.
— Ибан, проводи, пожалуйста, мою непутевую внучку в ее комнату, — попросила она, игнорируя рычание Торна, вставая с трона. — Постарайся не съесть его по дороге, Уиллоу.
Я не хотела смотреть на Торна, чтобы увидеть его реакцию, не хотела замечать краем глаза, как он сжимает руку на боку. Пусть думает, что мне совершенно неинтересна его нелепая ревность.
— Фу, — сказала я, прижимая руку к груди и изображая отвращение. — Я бы никогда такого не сделала. Мне больше по душе похоронить его заживо.