Когда я почувствовала, что могу стоять на ногах, она снова отстранилась и вернулась к своей дремоте, теперь уже сытая.
— Неудивительно, что моя мать возненавидела это место. Вы все настолько испортились из-за собственного эгоизма, что вас уже даже не учат старому, не так ли? — спросила я, качая головой и делая шаг к окну, через которое я проскользнула, чтобы попасть во двор.
Земля бросилась мне навстречу, уперлась в подошвы ног и помогла удержаться на ногах. Она пружинила подо мной, помогая моим ослабевшим конечностям найти энергию для движения. И не моя магия побуждала его к этому, не тогда, когда я истощила столько энергии, принося ее в жертву этой лозе.
Это были симбиотические отношения, которые должны быть у ведьмы с ее сродством. Гармония, а не воровство.
Я прислонилась к краю камня, коснулась руками уступа и попыталась приподняться. Но не успела земля помочь, как передо мной возникло лицо Ибана. Он положил руку мне на талию, приподнял меня, пока я не улеглась полностью, и глубоко вздохнул.
— То, что ты только что сделала…
— Это было запрещено. Я знаю, — я вздохнула и покачала головой, когда мои глаза закрылись от усталости. Если бы я не опасалась за свою жизнь в этом месте, куда мне пришлось приехать, я бы, наверное, сразу уснула. Давненько мне не приходилось отдавать столько себя сразу.
— Это было прекрасно, — сказал он, его глубокий голос потряс меня. Он обернул мой свитер вокруг плеч, согревая мою озябшую кожу и глядя на меня сверху вниз. — Я никогда не видел ничего подобного.
— Ты не собираешься бежать и рассказать Ковенанту, что я нарушила правила? — спросила я, заливаясь смехом и оглядываясь на Трибунальную комнату.
— Нет, — ответил он, нахмурив брови и взяв мою руку в свою. Он повернул ее, рассматривая мою неповрежденную кожу и вытирая песчинки грязи. — Ты заставляешь меня жалеть о том, что я отказался от своей магии. Я думаю, может быть, это то, что стоит защищать.
Улыбка сползла с моего лица, когда я встретила его взгляд и уставилась на него. Потрясение охватило меня, поглотив все мысли. Из всего, что он мог сказать, это было не то, чего я ожидала.
Существовать без магии было равносильно потере части себя, потере самой важной части того, что делало меня мной. Я не знала, кто я, если бы не шепот земли в моих венах и не аромат леса, наполняющий мои легкие.
Даже сейчас, зная, что то, что я отдала, вернется со временем и отдыхом… Я чувствовала себя никем. Как пустая оболочка самого себя.
Из всего, что делал Ковен, я была уверена, что выбор, который должен был сделать мужчина-ведьмак, был самым жестоким. Семья или магия.
— Это не похоже на ее комнату, мистер Брэй, — раздался сзади меня голос Торна.
Я застонала, наклонив голову вперед, и прижалась лбом к белой рубашке Ибана. Его галстук щекотал мне щеку, а я старалась не обращать внимания на тяжесть взгляда директора, впивающегося в мой позвоночник.
— Мы отвлеклись, — сказал Ибан, помогая мне поставить ноги на камень. Он взобрался рядом со мной, перебирая ногами, чтобы как можно мягче провести меня по камню.
Я захихикала, уткнувшись в его руки, и в бреду, вызванном моим истощением, почувствовала себя полупьяной. Я так давно не позволяла себе подобных ощущений, что риск в большинстве случаев перевешивал пользу. Столь внезапное истощение магии было шоком для системы, заставляя меня жаждать хоть какой-то стабильности.
Я поняла это в тот момент, когда Торн понял, что я сделала: его тело напряглось, а Ибан обхватил меня за талию и поддержал, когда я споткнулась на первой ступеньке.
— Вот, — сказал Торн, поднося запястье ко рту.
Он расстегнул запонки на рукаве пиджака, чтобы можно было засучить рукав и убрать его с дороги. Он медленно погрузил клыки в плоть, удерживая мой взгляд своим стальным взглядом. Кровь покрыла его губы, когда он отдернул их, шагнул ко мне и поднес ко рту.
Я отпрянула назад.
— Пей. Это поможет восполнить твою магию.
Я нахмурилась и покачала головой, чувствуя, как в нутро проникает отвращение. Если бы его кровь была во мне, у него был бы определенный… доступ ко мне, и я была бы менее способна бороться. Его внушение было бы сильнее. Он мог бы чувствовать меня, где бы я ни находилась; мои эмоции ему было бы легче ощутить, как свои.
— Не упрямься, — прорычал Торн, потянувшись вперед и обхватив меня сзади за шею, чтобы удержать. Он прижал запястье к моему рту, его ноздри вспыхнули, когда я крепко сомкнула их. — Открой свой поганый рот и пей, Ведьмочка.