Я сглотнула, взяла в руки кусок мыла и намылила его. Я шептала слова на латыни, согревая лаванду в бруске, чтобы успокоить холод, который, несмотря на горячую воду, покрыл мою кожу мурашками.
Дверь в ванную комнату распахнулась, и взору предстало испуганное лицо Грэя, когда я вскрикнула. Я погрузилась под воду, держа над ней только голову.
— Да что с тобой?!
— Тебе больно? — спросил он, и его облегченный вздох заставил мои пальцы дернуться.
— Просто болит, — сказала я, нахмурив брови. Я не хотела думать о том, что заставило его ворваться в мою комнату в такое время. — Что случилось?
— Вылезай, — сказал он, схватив полотенце с вешалки рядом с ванной. Он бросил его на раковину, залез в ванну и схватил меня под мышки, когда я не успела пошевелиться.
— Грэй! — запротестовала я, отбивая его руки, когда он поставил меня на ноги на пол. Он приостановился, оглядывая мое тело и вбирая в себя то, чего он не видел. Он видел все по частям, особенно первоклассную недвижимость, но я отказался трусить или прятаться, когда его взгляд пронесся по моему телу.
— Черт, — пробурчал он, покачал головой и потянулся за полотенцем, протягивая мне полотенце для волос.
Я высушила волосы, встряхнула их и поморщилась от того, в какой беспорядок они превратятся на следующий день после такого грубого обращения.
Он торопливыми движениями провел полотенцем по моим плечам, опускаясь ниже по всему телу, а я старалась не обращать внимания на то, что я обнажена перед ним.
Голая, а мы не…
Я сглотнула.
— Что происходит?
— Произошло еще одно убийство, — ответил Грэй, поймав мой взгляд, когда полотенце замерло на моей коже. Сердце заколотилось, пульсируя в груди, когда я подумала о голосе, который я слышала.
Зовущий меня.
— Грэй, — прошептала я, поймав его за руку, когда он отвернулся. Мой рот беззвучно открылся, слова застряли в горле.
Я не могла рискнуть рассказать ему о голосе. Что, если он как-то связан с моей родословной?
Он отстранился, когда я больше ничего не сказала, и направился к двери в мою спальню. Я обернула полотенце вокруг своего тела и последовала за ним, натягивая пижамные шорты и футболку, которые он мне приготовил.
— Тебе нужно кое-что увидеть, — объяснил он, взяв меня за руку и поведя в коридор за пределами моей комнаты.
Идя за ним, я старалась подавить нарастающий страх. В коридоре мельтешили студенты, бросая на меня мимолетные взгляды, которые тут же исчезали под пристальным взглядом Грэя. Мы поспешили вниз по лестнице, я спускалась так быстро, как только могла, не рискуя упасть на лицо.
Мокрые волосы прилипли к лицу, пробирая до костей, пока Грэй вел меня к дверям. Толпа, окружившая его тело, образовалась на том самом месте, где мы с Грэем проводили спарринг в начале дня, и где к концу тренировки на землю пролилась кровь обоих.
Я не узнала лежащего на земле ведьмака, но тот, кто его убил, перерезал ему горло. Кровь залила траву. Растения не обращали на нее внимания, так как она давалась им не по доброй воле. Я судорожно сглотнула, когда толпа расступилась, открыв за собой каменную стену школы.
Кровь покрывала камень, забиваясь в щели и стекая по более гладким частям поверхности.
Два.
Я сглотнула, вглядываясь в слова, и мой ужас нарастал. Грэй хотел, чтобы я увидела это; он притащил меня сюда, чтобы я увидела послание, написанное кровью.
— Они считают своих жертв? — спросила я, подавляя панику в пользу здравого смысла.
Любому нормальному человеку нужны ответы. Это было естественное предположение, и оно все равно могло быть верным. Я сглотнула, надеясь, что так оно и есть. Мой взгляд переместился с тела на толпу наблюдателей, изучающих не тело, а меня. Я смотрела на свои руки, как будто это я перерезала ему горло.
— Перед тем как Шарлотта Геката была разорвана на части и ее осколки разлетелись, она предсказала пророчество о дочери двоих, — сказала Сюзанна, встав рядом со мной. Она посмотрела мне в глаза, и я почувствовала на себе ее пристальный взгляд.
Дыхание перехватило в легких, и я задержала его, заставляя себя выдержать ее взгляд. Я не была рядом с Ковенантом с тех пор, как она попыталась погрузить меня в глубокий сон, и я надеялась, что последнее взаимодействие скроет все мои нервы, связанные с этим разговором.
Это было слишком близко к дому.
— Что за пророчество? — спросила я.
Я почти ничего не знала об этом, почти ничего не понимала из того, что мне якобы суждено сделать. Все, что сказал отец — это то, что мне нужны кости, что их нужно вернуть в наш род.