Морли напомнил Нику, кем он был.
Он напомнил, что в глазах большинства копов Ник не был известным бойцом на ринге.
Он был всего лишь очередным бл*дским кровососом.
Ник слишком расслабился в статусе знаменитости.
Он слишком расслабился, живя под защитой Лары Сен-Мартен и в некотором роде Брика и Белой Смерти.
Он забыл, каково здесь быть вампиром.
Он забыл бояться того, что они могли с ним сделать. Он почти забыл, что они могли сделать с Уинтер; как легко они могли разрушить его жизнь и жизни всех его близких, если он взбесит не тех людей.
Ему надо вытащить их отсюда нахер.
Он должен забрать их с собой, обратно на другую Землю.
Он должен каким-то образом вытащить их всех туда.
Эта мысль крепла с каждым днём.
Ник не мог вспомнить, когда именно это началось. Он не знал, в какой момент после Сан-Франциско начал активно раздумывать над этим, почти не переставая.
Как только этот резонанс зародился, он уже не мог отпустить эту мысль.
Он не мог допустить, чтобы сейчас всё скатилось псу под хвост.
Он не мог позволить себе оказаться в тюрьме.
Он ещё не пытался найти способ вернуться в тот другой мир. Чёрт, да он даже не думал, будет ли это хоть отдалённо возможным. Он не говорил об этом с Мэлом, или с Тай, или, чёрт возьми, хоть с Бриком. Он даже не просил Кит или Уинтер покопаться в архивах «Архангела» и посмотреть, не удастся ли что-то найти.
Сен-Мартен уже могла знать, возможно ли это.
Она могла знать о видящих, имеющих возможность открывать те двери.
Если Ник позволит им сделать ему лоботомию, или бросить его жену в тюрьму, или просто поджечь его и отрубить ему голову…
То будет слишком поздно.
Для всего этого будет слишком поздно.
Он никогда не выберется. Он никогда не вытащит Уинтер.
Он никогда не вернётся домой… в его настоящий дом.
Пока всё это проносилось в его сознании, Ник понял, что уже принял решение.
Он не обдумывал, стоит ли им уйти.
Он уже намеревался уйти.
Если он сумеет найти способ выбраться отсюда, то уйдёт.
Более того, он знал это ещё до отъезда из Сан-Франциско. Он знал ещё до того, как завершил тот изначальный извращённый разговор с Бриком.
Он просто не признавался в этом самому себе.
Возможно, Ник думал об этом ещё до того, как заставил Брика признать это вслух… с тех самых пор, как сам понял правду: что Ник находился не на той версии Земли, где он родился; и что ушёл он, а не все те видящие, которых он любил.
Ника не бросили в его родном мире.
Это он их оставил.
Он оставил свою семью, всех своих друзей, всех, кого любил.
Он даже не знал, почему это сделал.
Как бы то ни было, стоило ему узнать правду, и мысль о возвращении туда, в его родное измерение, больше не покидала его разум.
Он никогда не переставал думать об этом.
Он не переставал зацикливаться на этом.
Но ведь это невозможно, так?
Бессмысленно думать об этом, раз это невозможно.
Он никогда не вернётся.
Он не волшебник, не путешественник во времени и не создатель порталов.
Вероятность существования другого видящего, умеющего открывать порталы, переносить себя и других в иные измерения и миры… должна быть близка к нулю.
Или примерно один к миллиарду, что по сути то же самое.
Разум Ника твердил, что это невозможно, но он понимал, что и это тоже заблуждение. Правда в том, что он не знал, возможно ли это. Он понятия не имел, как попал сюда, и потому понятия не имел, возможно ли вернуться.
Ему надо поговорить с Бриком.
Ему надо поговорить с Мэлом и Уинтер. И, возможно, с Кит.
Конечно, это если он доживёт до следующего рассвета.
Есть и плюс — они не убили его в доме Уинтер.
Они решили не делать этого прямо на месте.
И всё же Ник испытал укол страха, когда они начали выпаливать вопросы.
— Здесь ещё кто-то есть?
— Вы один в доме?
— Чей это дом?
— Почему вы за пределами отведённого вам жилого квартала?
— Как долго вы здесь находитесь?
— Почему вы проводите отпуск здесь?
— Кто ещё живёт здесь с вами?
К счастью, у Ника имелись ответы на большинство вопросов.
— Здесь больше никого нет.
— Я присматриваю за домом в период отъезда друга.