Кем бы ни была эта семья или жертвы, Ник предположил, что они были богачами.
Богачами или, может, известными… или с хорошими связями.
Скорее всего, какая-то комбинация этих трёх вещей.
Может, поэтому Морли не хотел называть их имена.
Женщина-адвокат с пышно уложенными светлыми волосами скрестила руки на груди, когда все они вошли в допросную. На их относительно враждебные взгляды она ответила собственным ледяным.
Ник невольно испытал шепоток нервозности от того, какими сердитыми выглядели все копы. Большинство, похоже, адресовало злость адвокату, а не Нику, но он знал, как быстро это может измениться. Его положение вовсе не улучшится, если из-за него все чёртовы расовые власти, а также большая часть полиции Нью-Йорка будут выглядеть идиотами.
Ему надо увидеть их доказательства.
Ему надо увидеть, что они засекли на камерах.
Если эти придурки, были уверены, что их преступник — это Ник, и вбили себе в головы, что его защищают шишки, которые «замяли» обвинения в убийстве из-за его статуса, то Нику не нравилось, что с ним могли сделать на улицах.
Даже если они не думали, что случилось что-то откровенно незаконное, то любой намёк на привилегированное отношение мог разрушить карьеру Ника в полиции Нью-Йорка. Если достаточно копов посчитает, что Ник отмазался из-за какой-то формальности, дорогого адвоката, нанятого его промоутером боёв, или из-за его статуса «знаменитости», то его привычной жизни придёт конец.
Его жизни Миднайта в полиции Нью-Йорка придёт конец.
Морли и Джордан не смогут его защитить.
Более того, дружба с Ником может подвергнуть опасности и их тоже.
Даже Ачарья не сможет спасти Ника от такого, если слухи реально пустят корни, и его будут считать убийцей, вышедшим на свободу.
Сейчас Ник нормально уживался с большинством людей в участке.
Он знал, что в основном это благодаря Джордану, а также (в меньшей степени) благодаря Чарли, ещё одному копу. Они оба были популярны среди офицеров и других детективов. Джордан со многими играл в баскетбол по выходным. Чарли была великолепной, смешной и чертовски хорошо делала свою работу, так что половина участка была в неё влюблена.
И все уважали Морли.
Чёрт, да Морли, пожалуй, был лучшим детективом в их участке.
Но Ник знал, что это хорошее расположение может измениться.
Он также знал, что как минимум горстка коллег ненавидит его просто за то, кем он является.
Другие в мгновение ока могут поменять мнение.
С другой стороны, в данный момент приоритетом Ника было вовсе не вопрос о том, разозлит он своих коллег или нет. Он не собирался позволить им надеть на него ошейник, накачать наркотиками и «перепрограммировать» его просто для того, чтобы расисты в участке убедились, что он не получает привилегированного отношения.
Ему просто надо, чтобы все они держались подальше от Уинтер.
Особенно эти два психа.
Подумав об этом и о том, какой тихой она была в последние дни, Ник нахмурился.
Но сейчас он не мог думать об Уинтер.
Правда не мог.
Сохраняя лицо по возможности нейтральным, он слушал, как копы спорят с адвокатом.
Он уже пропустил часть этой перепалки.
— Он есть на чёртовой записи камер! — усач сердито хлопнул рукой по металлическому столу.
Громкий звук невольно заставил Ника вздрогнуть.
Это также резко вернуло его внимание к комнате.
Человеческий детектив не удостоил Ника и беглым взглядом. Он не сводил тёмно-синих глаз с худой женщины в дизайнерском костюме. Он ткнул пальцем в сторону её лица, и его щёки сделались ярко-розовыми.
Они почти повторяли цвет юбки и пиджака адвоката.
— У нас есть доказательства! — прошипел он, и с его губ брызнула слюна. — Мы знаем, что это он.
Адвокат выглядела абсолютно невозмутимой.
Она убрала с глаз локон светлых волос, и её тон оставался неизменным.
— У вас нет никаких доказательств, что эта камера запечатлела детектива Ника Миднайта, — холодно ответила она, не сводя с него бесстрастного взгляда. — Подозреваемый… а эта запись на данном этапе показывает лишь подозреваемого, поскольку преступления нигде не запечатлены, детектив… и личность этого подозреваемого не установлена. Его лицо полностью скрыто бинтами на половине записей, которые мне показали. По таким кадрам нельзя с уверенностью установить личность. Вы даже не знаете наверняка, что эти записи — «улики»! Или что они показывают одного и того же подозреваемого! Я даже не могла точно сказать, что все они вампиры.
Ник силился не выдать своей реакции.
Бинты?