Пребывание в том извращённом вампирском сознании несколько минут назад не помогало.
Он пронёсся через комнату и вниз по лестнице, не издав ни звука.
Он легко приземлился в самом низу ступеней.
Он стоял там, напрягшись всеми мышцами и глядя на гостиную своей девушки.
Или жены.
Гостиную его жены.
Во всяком случае, в сознании Ника она была женой.
Он мельком увидел перед своими глазами ту другую гостиную. Он увидел более современную мебель, множественные экраны, современный диван с ВР, лестницы с сенсорами и движущимися ступенями вплоть до второго этажа.
Но дом Уинтер был более простым.
Более тёплым.
Более домашним.
Он силился видеть сквозь другие образы.
Он вообще не хотел видеть те другие образы.
Он старался полностью вытащить себя из того другого места, дома семьи, где тот сломленный вампир в сознании Ника убил всех, оставив их мёртвые осушенные тела и полные ужаса лица, чтобы их нашёл кто-то из близких.
Одна лишь мысль об этом теперь вызывала в нём тошноту.
Вампиров не тошнило, но, похоже, это не особо имело значение.
Это было сродни тому отвратительному извращённому дерьму, которое Ник помнил со времени после своего превращения в вампира, когда он каждый день имел дело с Бриком и Дорианом, а тем нравилось играть с едой, терроризировать людей, получать садистское удовольствие от власти, которую они имели над ними. Они никогда не ограничивались простым кормлением.
Они насиловали, манипулировали, контролировали, унижали.
Иными словами, они были засранцами.
Миновав стадию новорождённого, Ник больше не хотел этого дерьма в духе серийных убийц, как его прародитель и его правая рука.
Даледжем спас его от этого.
Уинтер (ещё до того, как она умерла и переродилась в женском теле) спасла его.
Он так сильно любил её за это.
Обе её версии.
Всё ещё силясь вытащить свой разум из того другого места, Ник моргнул и посмотрел на диван перед собой.
Сосредоточив взгляд, он увидел маленькую девочку, сидевшую в куче пушистых голубых и розовых одеял и мягких игрушек. Она потёрла глаза, моргая, как и он сам. Она слегка тяжело дышала, переводя дыхание после какого-то сна. Её взъерошенные волосы выглядели так, будто у неё на макушке подрались две шипящие кошки.
Она переползла через огромную, чрезвычайно пушистую фиолетовую подушку и села между мягкими игрушками — единорогом и динозавром.
Та же маленькая девочка, которая спала на этом диване, когда Ник видел её в последний раз, внезапно заметила, что Ник стоит рядом.
Окинув его беглым взглядом, она разинула рот.
Она уставилась на него широко раскрытыми глазами, и у неё отвисла челюсть.
Она выглядела абсолютно и бесповоротно шокированной.
Она выглядела так, будто он взорвал её маленький мозг видящей.
Ник нахмурился.
Затем, сообразив, что её шокировал действительно он сам, он посмотрел на себя.
Он был голым.
Он был абсолютно голым, бл*дь.
Он ничего не сказал.
Он понёсся обратно вверх по лестницам. Он врезался в шкаф и буквально ввалился в него, натянул трусы и штаны, следом футболку, затем схватил с вешалки более плотную рубашку, накинув ту поверх футболки.
Каждый предмет одежды он надевал с хмурой гримасой на лице.
Ну хотя бы он знал, что ребёнок не пострадал.
Хотя бы он знал, что вампир не свернул ей шею.
Она в полном порядке.
Почему, чёрт возьми, она закричала?
Его гарнитура на прикроватной тумбочке издала сигнал.
Ник мрачно подошёл туда, схватил её и вставил в ухо.
На другом конце линии раздался голос его жены, прозвучавший куда бодрее, чем его собственный.
— Ник? — её тон сделался чуть резче. — Вы с Тай в порядке? Что происходит?
— Мы в порядке. Ребёнок только что наградил меня сердечным приступом, заорав во всю глотку на диване, — он говорил также хмуро, поправляя плотную ткань на плечах и сводя полы на груди. Он тут же застегнул фланелевую рубашку с длинными рукавами. — Но всё в порядке, дорогая. Ребёнок просто напугал меня, как я и сказал.
— Она кричала? — тревога Уинтер сделалась более выраженной. — Ты только что сказал, что она кричала внизу? Почему? Почему она кричала?
Ник пожал плечами, позволяя ей увидеть это через его аватар.
— Дурной сон? Не знаю. Я как раз собирался узнать.
— О. Ладно.
Она поколебалась, будто все ещё волновалась.