– Мы все успеем, не волнуйся, – сказал он, пряча ручку и блокнот в нагрудный карман рубашки. – Когда снова думаете отправиться в путь?
– Надеюсь, не скоро, – вздохнула я, кусая сэндвич. От удовольствия я замычала: кулинарный талант явно был присущ не только маме. – Я нашла всего двух ведьм, зато каких!.. Пусть мой ковен будет небольшим, зато могущественным. Пока этого хватит. Кстати, насчет ведьмака…
– Диего? Он приехал вчера днем и успел соорудить спортзал в одной из спален, – сообщил Исаак как-то не слишком радостно. – Они с Коулом сейчас на веранде.
Облизав кончики пальцев, я обернулась к особняку из белого камня, возвышавшемуся на холме. С каждым днем он выглядел все приветливее и светлее. По крайней мере, я очень хотела в это верить.
– Вдвоем?
– Да, они поладили. – Исаак потер культю. Он то и дело норовил взяться за что-нибудь левой рукой, так и не свыкнувшись с ее отсутствием. Я пообещала ему сделать алхимический протез, когда рука хорошенько заживет, но так и не успела закончить слепок из-за постоянных разъездов. – Диего поселился по соседству от тебя. Кажется, раньше та комната принадлежала Деборе… Его даже не смутили розовые бабочки на обоях. Видимо, хочет быть к тебе поближе, – многозначительно подмигнул Исаак, поправляя очки.
– Не хочу его огорчать, но чаще всего я ночую в комнате Коула.
В лице Исаака произошла молниеносная перемена, но я не поняла, что она обозначала. Пока он не забормотал:
– Кстати, об этом… У меня вызывает весьма противоречивые чувства тот факт, что моя дочь спит в одной постели с мужчиной в таком возрасте и… вне брака. – Я поперхнулась. – Конечно, моя история с Викторией тоже не пример для подражания, но тебе я желаю только самого лучшего, поэтому…
– Папа, – вздохнула я тяжко, раскачиваясь на поваленном дереве. – Несмотря на то что я теперь и впрямь зову тебя «папа», я уже взрослая. Спасибо за заботу. Мы с Коулом стали ночевать в одной постели спустя месяц после знакомства. Если ты волнуешься об… иных аспектах наших отношений, не волнуйся: каждая молодая ведьма знает чары или зелье от нежелательной беременности, так что раньше времени дедушкой ты не станешь.
Исаак порозовел, а затем молча подорвался с места и сгреб в корзину свою книжку и остатки нашего завтрака.
Я хохотнула, позабавленная, и встала следом, помогая ему собрать вещи.
– А что делает Сэм? – решила сменить тему я, двинувшись вместе с Исааком вверх по холму.
– Храпит и пускает слюни в подушку, вероятно. Очень… заносчивый тип, но готовит вкусно.
– А Гидеон?
– Вернулся на ферму, чтобы уладить какие-то вопросы с кленовой фабрикой. Кажется, ее планируют закрыть…
Я выдохнула с облегчением: с тех пор как Коул ослеп, я не знала, как буду смотреть Гидеону в глаза. «Не дай ему умереть из-за тебя или за тебя», – сказал он однажды. Конечно, слепота Коула была не прямым нарушением данного мною обещания, но… Едва ли это будет весомым аргументом для Гидеона. Встреча с ним сулила мне неприятности, а сейчас мне уж точно было не до охоты на ведьм.
Исаак кряхтел, пробираясь через траву, которая успела вырасти настолько, что доходила нам до колен (возможно, из-за магии, что вновь поселилась здесь). Держа меня за руку, как маленького ребенка, он мотнул головой, возвращая на переносицу съехавшие очки. Руки у него больше не тряслись, и я невольно улыбнулась, сжимая его шершавую ладонь. Во мне зрело чувство вины, будто я совершаю предательство – предаю Валентина Эбигнейла, который вырастил меня, как свою дочь, а теперь словно подлежал забвению. Однако почувствовать себя ребенком было слишком приятно, чтобы угрызения совести помешали мне наслаждаться нашей утренней прогулкой с отцом.