- Понимаю, - согласился Сгиня, кивая головой, - ты хотел отправиться в Ковентри, но не хотел, чтобы Барьер отсек тебя от всего остального мира.
- Нет, это не совсем так... Ну, может быть, отчасти. Послушай, ты случайно не думаешь, что я не гожусь для общения с тобой, а?
- Мне ты кажешься нормальным, - уверил его Мэги с ухмылкой, - но не забывай, что я ведь тоже в Ковентри. Возможно, я не имею права судить.
- Ты говоришь так, словно тебе здесь очень нравится. Почему ты здесь?
Мэги предостерегающе поднял палец:
- Тише! Тише! Это тот самый вопрос, который ты не должен задавать здесь никому. Подразумевается, что каждый пришел сюда потому, что здесь прекрасная жизнь.
- И все же... мне кажется, что тебе нравится в Ковентри.
- Я этого не говорил. Кое-что мне нравится. Здесь есть романтика. Здешние маленькие недоразумения служат источником невинного веселья. И каждый раз, когда становится слишком горячо, я могу проскочить через ворота и подождать в приятном, спокойном госпитале до тех пор, пока все не успокоится.
И снова Мак-Киннон был озадачен.
- Горячо? Здесь что, плохо регулируют теплую погоду?
- Гм! О, я не имел в виду бюро по регулированию погоды тут такого вообще нет. Я просто использовал один из старых оборотов речи.
- А что он означает?
Мэги улыбнулся про себя.
- Узнаешь.
После ужина, состоявшего из куска хлеба, похлебки в металлической чашке и маленького яблока, Мэги познакомил Мак-Киннона с особенностями игры в Криббедж. К счастью, Мак-Киннону нечего было проигрывать. Вскоре Мэги отложил карты, не перемешав их.
- Дэйв, - сказал он, - тебе нравится гостеприимство, оказываемое этим заведением?
- Нисколько. А что?
- Предлагаю выписаться отсюда.
- Хорошая мысль, но как?
- Вот об этом я и думаю. Как ты полагаешь, смог бы ты во имя доброго дела вынести еще один тычок в свою побитую физиономию?
Мак-Киннон осторожно потрогал пальцами лицо.
- Пожалуй, смогу... если в этом есть необходимость. Да и вряд ли мне от этого станет хуже.
- Ну что за пай-мальчик! А теперь слушай.. этот надзиратель, Лефти, не только напыщенный дурак, но еще и чувствителен к своему внешнему виду. Когда погасят свет, ты...
- Выпустите меня отсюда! Выпустите меня отсюда! кричал Мак-Киннон, стуча по прутьям решетки.
Ответа не последовало. Он вновь поднял шум, в голосе его появились истерические нотки. Недовольно ворча, Лефти пришел поинтересоваться, в чем дело.
- В чем дело, черт бы тя побрал? - грозно спросил он, приблизившись к решетке.
В голосе Мак-Киннона зазвучали слезы.
- О, Лефти, пожалуйста, выпусти меня отсюда. Пожалуйста! Я не выношу темноты. А тут темно... пожалуйста, не оставляйте меня одного. - И, рыдая, он бросился к решетке.
Надзиратель досадливо выругался.
- Еще один слабонервный. Послушай, ты.., заткнись и спи, а то я войду, и тогда у тебя будет причина, для воплей! Он повернулся, собираясь уйти.
Мгновенно Мак-Киннон превратился в злобного, мстительного человека, не отвечающего за свои поступки и действия которого невозможно предугадать.
- Ну ты, безобразный бабуинище! Ты, крысоподобный идиот! Откуда у тебя такой нос?
Лефти обернулся, на лице у него была написана злоба. Он попытался заговорить - Мак-Киннон оборвал его.
- Да! Да! - злорадствовал он, как вредный мальчишка. Мама Лефти испугалась бородавочника...
Надзиратель ударил кулаком в то место где лицо Мак-Киннона прижималось к прутьям решетчатой двери. Мак-Киннон увернулся и одновременно схватил его за руку. Не встретив никакого препятствия, надзиратель потерял равновесие и качнулся вперед, его рука по локоть прошла сквозь решетку.
Мак-Киннон откинулся назад, подтягивая за собой надзирателя до тех пор, пока Лефти не оказался прижатым снаружи к зарешеченной двери, при этом одна его рука полностью была внутри камеры, и Мак-Киннон изо всей силы сжимал запястье.
Вопль, который готов был вырваться из горла Лефти, оборвался: Мэги приступил к делу. Он вынырнул из темноты, молчаливый, как смерть, его тонкие руки проскользнули сквозь прутья решетки и обвились вокруг мясистой шеи надзирателя. Лефти поднатужился и чуть было не вырвался, но Мак-Киннон перенес свой вес вправо и перегнул руку, которую он крепко сжимал, едва не сломав ее при этом.
Мак-Киннону казалось, что они бесконечно долго были в таком положении, подобные гротескным статуям. Пульс барабаном громыхал в ушах, и он даже испугался, что его услышат другие надзиратели и придут на помощь Лефти. Наконец послышался голос Мэги.
- Достаточно, - прошептал он. - Посмотри у него в карманах.
Он проделал это с большим трудом: руки онемели и дрожали от напряжения, к тому же было крайне неудобно действовать через прутья решетки. Ключи оказались в последнем кармане, который он обследовал. Мэги взял у него ключи и отпустил надзирателя - тот мешком упал на пол.
Мэги быстро справился с замком. Дверь открылась со скрипом, заставившим их замереть Дэйв перешагнул через тело Лефти, а Мэги встал на колени, отстегнул дубинку от ремня надзирателя и ударил его за ухом. Мак-Киннон остановился.
- Ты убил его? - спросил он.
- Нет, конечно, - тихо ответил Мэги - Лефти - один из моих друзей. Идем.
И они торопливо пошли мимо камер по слабо освещенному коридору к двери, ведущей в административные службы, - это был единственный выход. Лефти по небрежности оставил ее приоткрытой, и виднелась светлая щелка. Осторожно приблизившись к двери, они услышали тяжелые шаги. Дэйв попытался найти укрытие, но все, что ему удалось, это вжаться в угол, образованный камерным блоком и стеной Он поискал взглядом Мэги, но тот исчез.
Дверь открылась, вошедший остановился и осмотрелся. Мак-Киннон увидел, что у него фонарь с ультрафиолетовым лучом и как дополнение к нему ректификационные очки. Он понял, что темнота его не скроет. Луч фонаря скользнул в его сторону - он напрягся, готовый прыгнуть...
И услышал тупой удар. Надзиратель вздохнул, покачнулся и рухнул бесформенной грудой на пол Мэги стоял над ним и созерцал свою работу, поглаживая рабочую часть дубинки пальцами левой руки.
- Достаточно, - решил он. - Идем, Дэйв.
Он проскользнул через дверь, не дожидаясь ответа. Мак-Киннон последовал за ним. Освещенный коридор сворачивал вправо, в конце его была большая дверь на улицу. Слева от уличной двери была открыта дверь в караульное помещение.
Мэги притянул к себе Мак-Киннона.
- Дело надежное, - прошептал он. - Там сейчас только дежурный сержант. Мы проскользнем мимо него, затем через эту дверь - и будем наслаждаться свежим воздухом.
Он знаком велел Мак-Киннону держаться за ним и тихо подкрался к двери. Вытащив маленькое зеркальце из кармана, вшитого в ремень, он лег на пол, прислонился головой к дверному косяку и осторожно просунул крошечное зеркальце на дюйм-два за порог.
Очевидно, он остался доволен рекогносцировкой, произведенной с помощью импровизированного перископа, он встал на колени и повернул голову так, что Мак- Киннон смог разобрать слова, слетевшие с его губ:
- Все в порядке, - прошептал он, - там только...
Немезида, облаченная в форму надзирателя и весом в сто килограммов, опустилась на его плечи Послышались звуки тревоги. Мэги отчаянно сопротивлялся, но он имел дело с профессионалом, к тому же его застали врасплох. Он рывком освободил голову и закричал:
- Беги, малыш.
Мак-Киннон слышал, как со всех сторон - сбегается охрана, но не мог отвести глаз от двух борющихся фигур. Он стряхнул оцепенение и ударил ногой более крупного из двух противников в лицо. Человек закричал и отпустил свою добычу. Мак-Киннон схватил своего маленького компаньона за воротник и рывком поставил на ноги. В глазах Мэги светилось веселье.