К обеду народу набралось достаточно много. В отделение больше трёх входить было нельзя, и люди стали выстраиваться в очередь на улице. Петровна носилась вокруг очереди, проверяя расстояние между ожидавшими, внимательно осматривала маски и перчатки, и уже пару раз получила от нервного старичка тростью между лопаток. Правда, не сильно, да для её могучей спины это было и нечувствительно.
Очередь протянулась до тротуара. Работала всего одна уцелевшая от ОРВИ и реформ системы почтовой связи сотрудница, поэтому общение с каждым посетителем занимало немало времени. Люди нервничали, пытались уплотниться, чтобы поместиться на короткой дорожке от тротуара до дверей отделения. Петровна бросалась на них как коршун, не давая сближаться, кричала и грозилась немедленно вызвать полицию.
Дойдя до места, где очередь поворачивала под прямым углом с тротуара на дорожку, Петровна набросилась на молодую обнимавшуюся парочку с градом нравоучений и пыталась оттащить их друг от друга. Молодёжь не оставалась в долгу, градус перепалки всё нарастал, когда Петровна вдруг, не найдя очередного аргумента, замахнулась своей облезлой деревянной палкой, потеряла равновесие, попятилась, шаг, другой, третий… Движение её назад стало неконтролируемым и неостановимым, Петровна, продолжая стремительно пятиться, сошла, вернее, почти спрыгнула с тротуара на дорогу спиной вперёд…..
***********************************
Не было ни крика, ни других звуковых эффектов.
Только глухой «плюх», «а-а-ах» очереди, и потом – надрывный визг тормозов огромного Камаза, ехавшего с почти разрешённой скоростью в 79 километров в час, стараясь успеть проскочить перекрёсток на жёлтый свет.
Вскрытие делать не стали.
Сделали только обязательный анализ на К-вирус. Он оказался положительным. Как и у более чем половины населения этой планеты.
Старенький патологоанатом, закончив обработку того, что осталось от Петровны, накрыл останки простынёй, задвинул в холодильник, снял перчатки, бросил их в корзину, присел за стол, закурил папиросу, хлебнул остывшего чаю из стакана. Начал заполнять справку о смерти. Ненадолго задумался, дойдя до графы «Причина смерти».
Махнул рукой и написал «К-Вирус»…
Приказ есть приказ…
Макс Димур.
10 мая 2020 года.
Простолюдины
Белый кафель стен.
Белый холодный свет люминесцентных ламп.
По коридору быстро везут каталку с телом, накрытым окровавленной простынёй. Лицо открыто, невероятно бледно. В нём, кажется, совершенно не осталось жизни…
– Готовьте операционную, срочно!
– Что здесь?
–Пневмоторакс, огнестрел, навылет. Быстрее, быстрее!
–Кровотечение?
– К счастью, нет. Купировано. Мы его вытащим….
Никита проснулся, вернее, выкарабкался из сна, около полудня, как обычно. Побаливала голова, как всегда после клубешника. Некоторое время полежал в постели, потягиваясь и прислушиваясь к своим ощущениям, постарался припомнить, не было ли вчера чего-то особенно дрянного, но не вспомнил. Ещё раз потянулся и решил, что пора вставать.
На сегодня были обычные пятничные планы. Вчерашний клуб это так, лишь разминка перед пятницей.
Привычным жестом, перед тем как пойти умыться, включил телевизионную панель, занимавшую полстены. Шли новости, и, как всегда в эти полтора месяца, из динамиков сразу полились новости о К-вирусе. Комментаторша делала страшные глаза, зачитывала цифры, должные напугать обывателя и ввести его в нужное состояние.
Никита улыбнулся своим мыслям и потоку вирусной информации.
По пути в ванную посмотрел в окно эркера. С высоты двадцать пятого этажа город расстилался перед ним как на ладони. Змеилась река. Набережные, несмотря на полдень, были пусты. Как и всегда во время карантина. Не дойдя до ванной, Никита сходил к противоположному окну, выходившему на широкий проспект, открыл створку окна, нагнулся, посмотрел вниз. Изредка проносились машины, пешеходов практически не было видно.
Какой же кайф! Какие они молодцы, загнали быдло по загонам! Столица стала столицей, а не вещевым рынком! Жалко только одного, что это скоро может кончиться. Хотя отец, а он –то знает, сказал, что это всё надолго, в менее, может быть, радикальных формах, но надолго.
Вот и хорошо бы.
Надо было поторопиться, планов ещё много, а через полчаса должна прийти Миа. Никита настоял, чтобы нашего, доморощенного крестьянства, в его квартире не было. Миа, вроде, была филиппинка, почти не говорившая по-русски, но дело своё знавшая хорошо.