И лжестроители и Рогачев со своими покровителями получили по заслугам. Почему же их преступная деятельность стала возможной? Не только потому, что им удалось повязать друг друга взятками и общими махинациями; но и по ряду других причин, например, из-за грубых нарушений финансовой дисциплины в колхозах и совхозах, плохой работы контрольно-ревизионных служб районного звена.
Вирус наживы имеет множество разновидностей и способен проникать повсюду. Он поражает любителей «длинного» рубля, которые так и норовят заработать, не ударив палец о палец. Не удивительно поэтому, что за тысячи километров от мест, где орудовали Данелян, Рогачев и прочие, у них нашлись последователи. Не могут не липнуть к хозяйствам, где плохо берегут копейку, разного рода дельцы и махинаторы. То они мастера по части заготовки леса, то умельцы добывать дефицит, то непревзойденные специалисты по возведению всевозможных сельскохозяйственных объектов. Представляются они руководителям хозяйств людьми всюду вхожими, перед которыми открываются двери любых кабинетов, даже тех, куда иному руководителю и не попасть.
Словом, заявляется такой благодетель земли колхозной и начинает ставить свои приманки. Глядишь, и уж готов председатель выложить любую сумму, не считая. В других случаях семь раз примеривает, как бы не просчитаться. А едва объявится услужливый прохиндей, неизвестно на что способный, как рачительный хозяин теряет всю свою рассудительность, дает обвести себя вокруг пальца. И уже начинает проходимец вовсю орудовать. Под его строительные прожекты, основанные чаще всего на песке, отводятся изрядные суммы: на материалы, на оплату труда строителей, на бог весть что еще. И так реально видятся председателю далекие от реальности объекты, так захватывает дух воображение, что он не в силах думать ни о финансовой дисциплине, ни о моральных и юридических аспектах сделки. Скорее, скорее подписать все требуемые бумаги — и, как у грибоедовского героя, с плеч долой.
Примерно по такой схеме и произошло явление Казачка в колхозе «Первомайский» отдаленного от Ростова Ремонтненского района. Трудно сказать, чем руководствовался он, выбирая именно этот район? Скорее всего — географическим положением: чем дальше от центра, тем безопаснее. А то начнут звонить начальству в город, советоваться, изучать его биографию. Казачку такая перспектива была ни к чему. Вот он и выбрал колхоз подальше. Начал с разведки.
— Николай Алексеевич Казачок, — отрекомендовался он председателю, — инженер-строитель. Могу организовать сооружение разных объектов, причем своими материалами и своей рабочей силой.
Такое деловое предложение молодого симпатичного человека, конечно, было встречено самым благоприятным образом. В каком же хозяйстве не строятся? И в каком хозяйстве не встречаются на этом пути трудности? Ударили по рукам, и вскоре он прибыл в колхоз с бригадой, члены которой едва имели представление о том, для чего их собрали и привезли, и вовсе ничего не смыслили в строительных работах. Разве что видели, как другие строят. Их Казачок «мобилизовал» на улицах Ростова, посулив манну небесную при одном непременном условии — беспрекословно слушаться его, «шефа». И чтобы никакой самодеятельности! Иначе все они шиш получат, а не куш. Еще оговорил себе право распоряжаться их паспортами по собственному усмотрению. «Вольные строители» согласились.
Дальше все пошло у Казачка по задуманному им сценарию. Представив кое-кого из членов стройгруппы председателю, от имени всех написал заявление о приеме на работу в колхоз. Чтобы излишне не утруждать соратников, сам и подписался за каждого. Подделка чужих подписей его не смущала и казалась формальной «мелочью». По сравнению с желанной целью это выглядело и вправду пустяком. На правах руководителя Казачок заключил с председателем правления колхоза сначала один, а потом и второй договоры на строительство выгульных дворов для овец. На роли бригадиров сгодились для составленного им проекта договора некие Попов и Тумасов — наиболее близкие ему и наиболее послушные дружки.
После подписания всех необходимых документов наступила пора деятельности группы, которая с самого начала протекала ни шатко ни валко. Семь раз почесав в голове, каждый из «работяг» один раз в день втыкал лопату в землю или взмахивал топором. Так пролетело все лето.