— Почему не помочь? — ответил Тембоков. — Оформляй документы. Кстати, нельзя ли прислать заодно и электросварщика отремонтировать железные ворота в ограде моего дома?
Электросварщик был послан, им оказался сам соискатель машины. А странного тут ничего не было, потому что, посылая его в рабочее время домой к заместителю председателя исполкома. Кожин прямо, без обиняков, намекнул:
— Познакомишься, поговоришь с ним насчет своего дела. Он тебя поближе узнает, ты — его, глядишь, все и решится. Соображай…
Так и произошло. Починив ворота, Роднев завел разговор с хозяином дома о выделении ему машины и получил заверение, что все будет в порядке. Тембоков как бы мимоходом поинтересовался, не сможет ли мастер дать ему из своего личного хозяйства парочку песцов для развода, а заодно сделать для них клетку. О плате ничего не говорилось.
— Хочу, понимаешь, тоже развести зверюшек, говорят, дело выгодное, — с улыбкой проговорил хозяин, хорошо понимая, что не сможет Роднев отказать ему в просьбе.
Расчет был правильным. Роднев не смог, не посмел, пообещал доставить зверюшек… прямо в клетке. На том и расстались. Роднев сделал первый шаг к заветной мечте, его собеседник — к падению, к моральной нечистоплотности. Пока моральной…
Спустя несколько дней в исполком райсовета поступило ходатайство с просьбой выделить Родневу для приобретения за наличный расчет легковую автомашину. Казалось, дело решенное. Однако…
После распределения первой партии автомашин Родневу сообщили, что для него будет машина в следующей. Трудно сейчас сказать о действительной причине отказа. Не исключено, Тембоков посчитал то, что сделал для него Роднев, малозначительным. Ему хотелось чего-то большего. Во всяком случае у него созрел план. Поэтому, когда Роднев вторично поинтересовался автомобилем, то услышал новую просьбу-поручение. Она не отличалась оригинальностью, но свидетельствовала о некоторой простоте нравов руководителя исполкома райсовета — сбегать за бутылкой коньяку. Дескать, обмыть разрешение на приобретение автомашины.
Роднев бросился исполнять пожелание. На мотоцикле помчался было в магазин, но спохватился, что у него мало денег. Выручил встретившийся товарищ по работе. Короче, коньяк был доставлен в исполком райсовета в кабинет Тембокова. Случайно или неслучайно, но здесь оказался и начальник Роднева Кожин. Содержимое бутылки было распито без участия Роднева — не чокаться же начальству со всякой мелкой сошкой. За рюмкой горячительного оба руководителя повеселели. Коньяк ли подействовал, или еще что, но Тембоков решил, что пора приступать к главному.
Недвусмысленно дал он понять Родневу, что коньяк — это только прелюдия. За решение комиссии о выделении автомашины он должен дать ему и Кожину тысячу рублей — по пятьсот на каждого. И не видать ему заветной бумаги, если не даст денег. Рабочий прямо сказал Кожину, что такими суммами не располагает, и тот от своей доли неожиданно отказался. Сошлись на том, что деньги получит только Тембоков и после этого подпишет документ на машину.
Взятку в пятьсот рублей первый заместитель председателя исполкома районного Совета народных депутатов небрежно засунул в задний карман брюк. Вышел, чтобы отдать инспектору распоряжение подготовить необходимые документы. Спустя несколько дней «Жигули» уже стояли во дворе Роднева. Но вопрос с песцами Тембоков оставил пока для себя открытым: видимо, еще не решил, кто будет за ними ухаживать.
Как говорят, шила в мешке не утаишь, и тайное рано или поздно становится явным. Словом, сначала в партийные органы, а затем и в прокуратуру стали поступать сигналы о недостойном поведении одного из руководителей исполкома райсовета, о вымогательстве им взятки. Начались проверки. И тогда Тембоков принялся заметать следы. Первым делом вызвал к себе в кабинет Роднева и предложил ему срочно написать в партийные органы, будто никакой взятки тот не давал, машину получил в порядке очереди. И опять при этом присутствовал Кожин.
— Надо помочь товарищу, — сказал он, выразительно глядя на Роднева. — Он тебе помог, теперь ты его выручи.
— Деньги тебе я возвращу, — пообещал Тембоков, — только напиши заявление.